ЦДЛ

На стенах римского «Банко Национале Дель Лаворо», где бедным беженцам нашим пособие выдают и где однажды поутру пробежала толпа этих беженцев несчастных по сбитой с ног восьмилетней девочке, затоптав ее насмерть, кто-то метровыми буквами вполне выразительно начертал: «ФОРСА ЛУПА! – ВПЕРЕД, ВОЛКИ!»

Это как же понять, господа? Добродушные итальянцы, а стали язвить. Особенно это заметно, если ты похож на когда-то желанного гостя, беженца из советских зон, еще не полиглота, интересующегося Колизеем.

Рим. Знаменитое Порто Портезе. Ворота к порту. Когда-то они были в древней стене, опоясавшей Вечный город, и вели к Тибру. Но на реке был как бы предбанник порта, а в Остии Антике, где начиналось тогда море, и сам порт. Позже море, обмелев, отодвинулось на несколько километров от Остии Антики просто в Остию, как бы желая быть подальше от Порто Портезе, может предчувствуя что-то или так, на всякий случай. Соответственно переехал и порт. Через какое-то время он перебрался еще дальше – в Фьюмичино (их там ныне два – морской и воздушный). Где будет следующая его остановка, пока неизвестно, но Порто Портезе не намерен менять свое бойкое место. Он мелеть не собирается, в отличие от Тирренского моря, как бы там ни было, а сбежавшего от своих ворот, хотя впритык к ним и не находилось. Еще в III веке до Рождества Христова, когда возник Рим, здесь раскинулся римский толчок, в меру черный и в меру шумный. С течением веков он превращался в тысячеглавую барахолку, темпераментную и алчную, красочную и выразительную, как все южные базары. Я бы не сказал, что это был черный рынок, скорей это был смуглый рынок, разнообразный и даже экзотический. Приходили сюда патриции или нет, доподлинно неизвестно, но то, что они обожали покупать коралловые нити для своих возлюбленных, перенявших страсть к украшениям у еще не родившихся папуасов, бесспорно. И сегодня кораллы еще будоражат не стареющих в этом смысле римлянок. Вот уже столько тысяч лет смакуют они каждое зернышко этой розовой морской плоти, перебирая их, как капуцины четки.

Порто Портезе. Здесь можно купить все, что угодно, включая и заморские дефициты. С конца Второй мировой войны с присущим американцам размахом пошел сюда заокеанский товар. С легкой руки победителей этот рынок стал называться Американо. Фраза «товары наводнили страну» – начиналась именно здесь. Отсюда Италия выводила своих клопов, в жилах которых конечно же текла кровь древнейших аристократических фамилий. Здесь она натягивала на себя ковбойские джинсы и садилась за руль «кадиллаков» с непременным «Мальборо» в зубах. Но с начала семидесятых, к тому времени уже окончательно черный, рынок вдруг стал розоветь – и коралловый остров стремительно вырастал прямо из фибровых чемоданов наших советских евреев, преимущественно украинских, бежавших не спеша и прибывавших не налегке: щедрый Джойнт, бросивший несметные средства на вызволение несчастных, позаботился, на свою голову, и об их багаже – тонны и тонны его здесь – на Порто Портезе. Правда, карабинеры уже начинают потихоньку изымать кое-что – кубинские сигары, например, «зениты», бинокли и подзорные трубы. Их тут такое количество, что можно увидеть далеко вперед всю перспективу эмиграции, а также сфотографировать ее этими лучшими советскими фотоаппаратами. Потуги итальянцев пресечь нарушение государственной монополии пока еще очень и очень робкие – политические беженцы все же, но грядет облава, грядет.

Доктор архитектуры сидит на корточках, разложив перед собой нехитрый товар. И ты, Брут? Туда же! Доценты и кандидаты наук, музыканты и технари… Действует Италия на гены древней мены, ведь Иудея была столько лет римской провинцией. Предки, небось, тоже здесь торговали. «Трешку за матрешку!» – кричит доктор архитектуры. Мешая итальянскую и малоросскую мову, его перекрикивает рядом стоящий, тоже интеллигент. Везут все. Кто-то припер чемодан презервативов, полагая, что раз в Италии запрещены аборты, то советские чехлы как раз будут кстати, мол, на Западе резину только жуют и на другое ее, естественно, не хватает, вот ужо заработаю! Не спрашиваю – как его с такой непрочной продукцией пропустили. И что таким сокровищем не поделиться. Ну все-то советское напоказ. Вот сидят еле живые мощи. Не иначе, бюрократы откладывали похороны и дооткладывались до того, что покойник встал, более того, эмигрировал. Вот он сидит и торгует «Зенитом-МЕ» и сигаретами «Аполло-Союз». У большинства восточных народов при переезде принято перевозить еще и кости предков. Очень неудобная традиция. Видимо, он и это учел.