ЦДЛ

Когда он появлялся в ЦДЛ, чуткие и всеведущие официантки предлага­ли ему лучшее место. Писатели кидались навстречу, поздравляли. И смехо­творными выглядели несколько моралистов, по-прежнему избегавших его, не подававших руки. И совсем жалкими выглядели рецензии Натальи Пет­ровой во второстепенных газетах с названиями “Охотник за черепами” или “Мастер цинковых дел”.

Это и был тот таившийся в недрах его судьбы успех, который бурно вы­рвался на свободу.

Но вскоре Куравлёв стал замечать, что вокруг него происходит борьба. Всё копошилось, хватало цепкими лапками, тянуло в свою сторону, как му­равей личинку. Ещё недавно он считал себя вольным художником, свобод­ным романистом, беспартийным весельчаком. Но афганская поездка, роман “Охотники за караванами” изменили жизнь. Его стали втягивать в полити­ку, в клейкое варенье, в котором вязнет неосторожная оса. В политике со­перничали две могучие группировки. Одна отстаивала основы, которые ка­зались незыблемыми. Отстаивала тяжеловесно, с угрозами, с обветшалыми высокомерными доводами. Другая сокрушала эти основы легко, насмешли­во, пела песни, сочиняла стихи, плодила анекдоты, требовала новизны, че­стности, свежести. Куравлёва неуклонно вовлекали в свои ряды государст­венники, поощряли, награждали незаметными льготами, готовили его себе на смену.

Он уже навсегда порвал с обходительным Андреем Моисеевичем. Раздру­жился с переводчиком Сашей Кемпфе. Настроил против себя Наталью Пет­рову, узревшую в нём главного врага перестройки. Отпугнул робкого Марка Святогорова, старавшегося вильнуть в сторону при виде Куравлёва. На оче­реди были другие, ещё не видимые враги, которые не замедлят явиться.

Куравлёв всё твёрже, всё сознательнее вставал на сторону государства, которое потрескивало под напором горбачёвской подлой политики. Но, странное дело, его не оставляло ощущение, что две эти враждующие силы растут из одного корня, питают друг друга. Ими управляют одни и те же по­таённые жрецы, лукавые маркитанты. Подают свои лукавые советы и Гор­бачёву, и Ельцину, делая их схватку всё злее и беспощадней. Ему всё отчет­ливее мерещился заговор, зреющий в кабинетах кремлёвских дворцов. Он вычислял заговорщиков. Как тайный разведчик, хотел обнаружить тайные замыслы. Один, своей писательской прозорливостью, он видел существова­ние двух центров силы. Хотел обнаружить тайные, соединяющие их связи. Надеялся их разомкнуть, остановить взрыв, спасти государство.

Куравлёва пригласили на митинг в поддержку Советского Союза, кото­рый собирался реформировать Горбачёв, после чего грозил неминуемый рас­пад. Митинг собрался на Манежной площади в хмурый летний денёк. У гос­тиницы “Москва” была сколочена трибуна. На ней ходили распорядители в красных повязках. Вся площадь до краёв, до туманного за дождём Мане­жа была полна людей. Крепкие ладные мужчины, одинаковые в своей моно­литной сплочённости, терпеливо, под дождём ожидали начало митинга.

— Слушатели всех военных академий, — сказал по секрету распоряди­тель с повязкой. — Оделись в гражданское и явились по приказу.

Куравлёв любовался спокойными сильными лицами офицеров, за каж­дым из которых стояли полки, дивизии, армии. Вся военная мощь страны, ко­торая разместила свои гарнизоны по всей планете, наводнила океан могучими кораблями и подводными лодками, запустила на орбиту группировки косми­ческих спутников. Эта мощь была неодолима. Ей не страшна ватага москов­ских крикунов и насмешников.

— Меня просили представить вас. — Распорядитель повёл Куравлёва за угол трибуны. Здесь в окружении охраны стояли министр обороны Язов и председатель КГБ Крючков. Куравлёв сразу узнал их и смутился. Он ока­зался рядом с могущественными носителями власти, встреча с которыми прежде была невозможна. Теперь же она состоялась.

Его ввели в магический круг, куда простому смертному путь был зака­зан. Он же вошёл в этот круг и приблизился к потаённому центру, в кото­ром гнездился заговор.

На маршале Язове было кожаное пальто, которое казалось ему тесным. Тяжёлый, с осевшими плечами, с грубым красным лицом, маршал пожал Куравлёву руку мокрой от дождя тяжёлой рукой:

— А то распоясались, черт знает что! Направить бы их в Афганистан, пусть поймут, как жизнь устроена. А вы молодец, хорошая книга. Я в Кан­дагаре попал под обстрел. Надо войска выводить.

Куравлёв хотел использовать эту встречу, чтобы всемогущий министр указал ему незримые связи, соединяющие два враждующих центра. Их вражда казалась мнимой, удары, как в театре пощечины, издавали звук, но не причиняли вреда.

Но Язов повернулся к ординарцу, который протянул ему трубку рации. Быть может, связал с авианосцем в Тихом океане.