Царство Проклятых (ЛП)

Не говоря уже о том, что я не была уверена, что оставаться с ним наедине там, где соблазнение подавалось на всеобщее обозрение, было мудрой идеей.

Как будто он вырвал эту мысль из моей головы, он тихо добавил:

— Гордыня сделает свое грандиозное появление на балу-маскараде завтра. Лень

проскользнет прямо перед церемонией страха. Жадность и Зависть придут по обычаю поздно этим вечером.

— А Похоть?

— Я представляю, что он здесь и потакает своим желаниям. В то время как он

склонен перекачивать чувство счастья, чтобы усилить свою власть, он действительно участвует в плотских искушениях, когда они ему предлагаются.

Эти вечеринки, как правило, подпитывают его грех на нескольких уровнях.

Я посмотрела в сторону веранды, где были распахнуты несколько дверей, и холодный ветер дул снежинками из внутреннего дворика. Крошечные мерцающие серебряные шары плавали в темноте.

Пойти в свою спальню было лучшим решением, но я поймала себя на том, что говорю:

— Давай быстро прогуляемся по саду.

***

Неудивительно, что представление Чревоугодия о саде удовольствий было вполне буквальным. Мы прошли мимо любовников, едва скрытых в тени, звуки их голой кожи, шлепающей друг о друга, и хриплые стоны создавали странно навязчивую симфонию. Я изо всех сил старалась сосредоточить свое внимание на освещенной факелами дорожке перед нами, не осмеливаясь высматривать извивающиеся тени у изгородей.

Гнев, как всегда, казался невозмутимым.

— Ты уже осматривал сады раньше? — Я тут же пожалела, что спросила.

— Да. — Он искоса взглянул на меня. — Я всегда осматриваю территорию, чтобы

убедиться, что нет никакой скрытой угрозы.

Почти по команде женщина выкрикнула имя своего возлюбленного.

— Конечно. — Я закатила глаза. — Это определенно звучит так, как будто здесь есть

опасность.

— Скрытые армии, незваные гости,

тайные встречи между Домами-интриганами. Гнев наклонился ближе и понизил голос.

— Многое может случиться в темноте, миледи.

— Он не ошибается. — Ухмылка Принца Похоти граничила с кошачьей, когда он

встал у нас на пути и вытянул руки над головой, обнажив полоску золотистой кожи над брюками. Его угольно-черные глаза впились в меня, а затем выплюнули с безразличием.

— Еще раз здравствуй, малышка.

— Похоть. — Несмотря на внутренний голос, призывающий меня бежать, я стояла

на своем. Все мои чувства обострились, когда я ждал этого первого облизывания его душераздирающего влияния.

— Я бы сказала, что рада снова тебя видеть, но…

Я приподняла плечо, позволяя остальному остаться невысказанным.

— Мне придется это исправить. Позже. — Он повернулся к брату. В его выражении

не было ни гнева, ни отблеска возмездия. Насколько мне было известно, в последний раз, когда они виделись, Гнев воткнул кинжал ему в грудь. — Нам нужно поговорить. Наедине.

Гнев поколебался, прежде чем кивнуть один раз. Он повернулся ко мне. — Я загляну в твою комнату позже. Если только ты не хочешь, чтобы я проводил тебя туда.

— Нет. — Я покачала головой, благодарная за предлог оставить Похоть и его

неприятное влияние. — Я уверена, что сама найду дорогу назад.

Гнев кивнул, но не двинулся с места, чтобы последовать за своим братом. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд, пока не завернула за угол. На полпути по следующей тропинке появился слуга. Гнев, без сомнения, сумел организовать нашу встречу.

— Леди Эмилия, следуйте за мной. Я покажу вам ваши покои.

Устроившись в своей хорошо обставленной комнате — сплошь кобальтово — голубой, серебристой и утопающей в изобилии роскоши, — я ждала, присев на край кровати, как мне показалось, несколько часов. Напрягаясь, чтобы услышать легкий стук Гнева в мою дверь.

Этого так и не произошло.

Сначала я испугалась, что его схватил Похоть, мстя за то, что произошло между ними в Палермо. Затем появилось новое беспокойство. Мы жили в Доме, наполненном развратом. Если бы Гнев не добрался до своей кровати, я подумала, не означало ли это, что он упал в чью-то еще.

***

Сад Серебряной мерзлоты,

Юго-восточная башня.

Надень что-нибудь, за что можно умереть. И приходи в маске.

Я уставилась на записку, которая пришла далеко за полночь. Кобальтово — синяя бумага, покрытая платиной, — пергамент толстый и роскошный.

Не было никаких указаний на то, кто был отправителем, что я найду, если приму приглашение, или какие неприятности я могла бы пригласить в свой и без того сложный мир. Почерк не принадлежал Гневу, который все еще не появился.

Учитывая богатство бумаги и чернил, я предположила, что это было написано Чревоугодием, но всегда был шанс, что один из других присутствующих принцев отправил его.

Ношение чего-то, за что «можно умереть», возможно, не является демоническим эвфемизмом.

Я тщательно обдумала свои варианты. Я мог бы проигнорировать приглашение. Это, безусловно, был самый безопасный маршрут. После попытки убийства в Доме Гнева не было большой натяжки полагать, что это была ловушка.