Царство призраков

И вот в чем загвоздка: лишь Мия обладала способностью ориентироваться в этом эфирном пространстве, и только она могла кого-то туда привести. Она находила пограничные области между снами, волнами исходящими от их создателей. В редких случаях сны соприкасались, как незнакомцы, бредущие навстречу друг другу в толпе. Подлинная сила Мии – истинная сила Сновидицы – позволяла ей обитать там, где два мира сливались воедино, и беспрепятственно перемещаться между ними. Конечно, Кай мог бы сунуть кулак в щель между мирами и врезать духу по морде, но сперва Сновидица должна была привести туда ублюдка.

Кай разжал пальцы.

– Девушка нервничает, – сказал он, тупо уставившись на брюнетку. – Хочет сбежать, но у нее назначена встреча, и поэтому она не может уйти.

Он почувствовал, как защипало рану, когда Русалка убрала от нее свои когти. Рана затягивалась, удаляя следы от порезов, но боль не утихала.

В этот момент к неловкой парочке подошел другой мужчина (этот оказался в одинаковых носках) и обнял девушку за талию. Он возмущенно вытаращился на павлина, вторгшегося на его территорию. Гэри спешно ретировался, примирительно вскинув руки и что-то объясняя мужчине в одинаковых носках. Девушка, на которую он положил глаз, была мгновенно забыта обоими мужчинами, будто растворившись в дымке назревающего конфликта. Кай не слышал слов Гэри, но догадывался, что парень пытается принести извинения.

– Мне так жаль, – продублировала его реплику Русалка. – Я понятия не имел, что она твоя девушка!

Кай, изогнув бровь, молча наблюдал за троицей, пока Русалка голосом, напоминающим то отрывистый лай, то кошачье шипение, разыгрывала сцену по ролям.

– Ой! Как думаешь, что он сейчас говорит? – взволнованно выдохнула она в ухо Каю, с лихорадочным предвкушением сжимая его руку.

– Я мог бы припечатать твое лицо к затылку, – монотонно пробормотал Кай, намеренно не уточняя, о ком речь.

Русалка надулась.

– И никаких угроз в адрес его причиндалов?

Кай не ответил.

Она указала на двух мужчин.

– Дело ведь даже не в девушке, верно?

Когда Гэри наконец, поджав хвост, удалился, он не удостоил темноволосую девушку с шикарной стрижкой ни единым взглядом. Она замерла, прислонившись к стене, скрестив руки на груди и внимательно разглядывая свои туфли. Ее громила-бойфренд, сложенный, как полузащитник футбольной команды, сжав кулаки, сканировал улицу на предмет следующей угрозы. А затем он окинул взглядом свою девушку, задержавшись на подоле ее юбки.

– Разве не забавно, – заметила Русалка, – что, смутив женщину, мужчина извиняется не перед ней, а перед другим мужчиной.

Кай настолько увлекся сценой, что не ответил. Он прекрасно разбирался в языке тела и поэтому напрягся, заметив исходящую от мужчины агрессию. Он оглядел площадь, но прохожие, казалось, не обращали на них внимания. Вот-вот громила должен был устроить сцену, но никому не было дела до его поджатых булок и выступивших на багровой шее вен, готовых полопаться от злости. Неужели никто не замечал?

– Потому что девушка не играет роли, – сказал он и Русалке, и самому себе. – Дело не в ней, а в их самолюбии.

– Молодец, маленький волчонок, – промурлыкала Русалка ему на ухо.

– Я не малыш, – прорычал он, не сводя горящих глаз с качка, подбиравшего следующую жертву своего гнева.

– Они относятся к ней, как к листку туалетной бумаги. – Голос Русалки сочился презрением.

Кай не мог не согласиться. Обоим мужчинам претила мысль о проигрыше, но если одного вынудили исчезнуть, то в распоряжении другого осталась идеальная отдушина для его агрессии – собственность, которой он едва не лишился.

– Все они боятся, – прошептала Русалка, словно это тщательно оберегаемая тайна. – Мужчина боится утратить мужественность. А женщина, – мрачно проговорила она, – женщина просто боится. – Русалка рассмеялась, будто знаменуя грядущую катастрофу. – Как было бы просто обратить их против нее. Стереть тонкую грань между желанием и действием.

– И при чем тут я? – спросил Кай, чувствуя дрожь ярости в голосе.

– Наверное, ни при чем, – мило улыбнулась она. – А может, и при чем. Страх – вот что привело тебя ко мне. Страх прошептал: открой дверь, – она почти коснулась губами его уха, высунув язык, как змея. – И ты это сделал. Впустил меня.

Кай отшатнулся от ее едкого дыхания.

– Я не какой-то ревнивый урод.

Русалка запрокинула голову и расхохоталась.

– Ревность? Собаки тоже ревнивы, – она пренебрежительно махнула рукой. – Нет, это гораздо глубже, чем банальная ревность. Право. Право на женщину, на эгоизм, – она бросила на него косой взгляд, – на свободу.

Кай словно окаменел. На свободу. До встречи с Мией он никогда об этом не задумывался, но с тех пор, как оказался привязанным к ней в мире снов, он возненавидел свою зависимость, пусть даже и от близкого человека. Связь требовала полного доверия, но как бы он ни старался, с каждой отданной частичкой себя он все сильнее ощущал горечь, злость и…

– Страх, – закончила его мысль Русалка. – Ты боялся, что она никогда не снимет с тебя оковы. И все еще боишься. Так же, как и они, – демоница жестом указала на людей на площади.