Царство льда

Зрители хотели посмотреть на диковинные изобретения и не были разочарованы. Среди множества новинок выставлялись печатная машинка «Ремингтон», сложный струнный аппарат, называемый вычислительной машиной, и любопытное приспособление, которое бородатый шотландец Александр Грэхем Белл называл «телефоном». (Белл читал монолог Гамлета в одном конце зала, а посетители на другом конце ясно слышали его голос из небольшого динамика. «Боже, эта штука разговаривает!» – воскликнул один именитый гость, император Бразилии Педру II.)

Все лето выставка была у всех на устах. Джеймс Гордон Беннетт лично посетил ее несколько раз и распорядился, чтобы его лучшие репортеры не покидали Филадельфии и сообщали о визитах видных людей со всего мира – лордов и монархов, писателей и художников, ученых и железнодорожных магнатов. В «Геральд» каждый день печатались статьи о Всемирной выставке, более того, Беннетт устроил так, чтобы тысячи экземпляров газеты печатались на огромном станке прямо на территории выставки. По павильонам бродили молодые предприниматели вроде Джорджа Вестингауза и Джорджа Истмена, искавшие новые идеи, которые можно было совместить с другими идеями. Там был и двадцатидевятилетний Томас Эдисон, демонстрировавший странное маленькое устройство – созданную им электрическую ручку. Другой блестящий американский изобретатель Мозес Фармер привлекал зрителей своей электрической динамо-машиной, с помощью которой он питал несколько искусственных огней – так называемых дуговых ламп, – ярко сверкавших в темноте.

Были на выставке и другие диковины. В японском павильоне всем желающим показывали невероятно быстро растущую лиану кудзу, о которой в западном мире еще не слышали. Кроме того, посетители могли посмотреть скульптуры Родена, послушать самый большой в мире орган и полюбоваться на гигантский факел статуи Свободы работы Фредерика Огюста Бартольди (остальная часть статуи была еще в процессе создания во Франции). Именно там, на Всемирной выставке, американской публике представили новую приправу – кетчуп «Хайнц», шипучий напиток из коры дерева сассафрас, продававшийся под маркой «Корневое пиво Хайрс», и удивительный тропический фрукт, который подавали в фольге и с вилкой и назвали бананом.

Однако самым популярным аттракционом выставки стал машинный зал – сводчатый, похожий на теплицу ангар, занимавший 14 акров, что в три раза больше площади собора Святого Петра в Ватикане. Этот зал был храмом всевозможных машин, в нем гудели, жужжали и ревели бесчисленные насосы, турбины, генераторы, станки, пилы и новые хитроумные инструменты. По обеим сторонам проходов стояли изобретения – в основном американские, в массе своей прорывные. Там был, к примеру, аммиачный компрессор Лайна – Вольфа, служивший для изготовления льда. Там был и двигатель Брайтона, представлявший собой практический прототип двигателя внутреннего сгорания. Там были и трехтонные маятниковые часы, произведенные Сетом Томасом, 26 других часов, расставленных по залу. Там были новые локомотивные тормоза, новые лифты и усовершенствованные ротационные аппараты.

Но самым удивительным в машинном зале был огромный двигатель, питавший все остальное. Большой центральный двигатель, который порой называли всемирным паровым двигателем, был самым крупным двигателем в мире и весил более 650 тонн. Его сконструировал блестящий американский инженер Джордж Корлисс. Посредством сети подземных шахт общей протяженностью около мили он питал паровой энергией более тысячи меньших машин, выставленных в зале.

В день открытия ярмарки в мае президент Улисс Грант в присутствии более 150 000 человек потянул за рычаг и запустил эту громадину. Ожив, огромный двигатель заурчал, и, казалось, что это урчание исходит из самого нутра механизма. Корреспондент журнала «Сайнтифик Американ» назвал это урчание «тихим мурлыканьем… своего рода механической музыкой». В сравнении с необъятной машиной, президент казался карликом. Высотой с пятиэтажный дом двигатель был установлен на платформе в центре просторного зала и напоминал живую скульптуру с двигающимися руками, дрожащими рычагами и зубчатыми шестеренками. Один только его маховик, вращающийся с постоянной скоростью 36 оборотов в минуту, весил 56 тонн.

Летом Большой центральный двигатель полюбился посетителям и постепенно превратился в символ выставки. Как замечал «Сайнтифик Американ», он был ее «огромным пульсирующим железным сердцем». Когда машинный зал посетил Уолт Уитмен, он сел перед изящным гигантом и полчаса смотрел на него, не произнося ни слова. Писатель Уильям Дин Хоуэллс назвал его «стальным атлетом» и заметил, что именно в таких машинах «громче всего слышен голос национального гения».