Царское имя

– Что за карантин? – девушка не сдавалась.

– Позвонил ментам и пожаловался, что какой-то наглец припарковал машину прямо под знаком «остановка запрещена» у дома мирных жителей… Приехал эвакуатор и забрал мой «Фокус» на штрафную стоянку. Теперь он под охраной доблестных хранителей закона.

– Зачем?

– Покопаться в нем или что-нибудь установить теперь сложнее, да и не пропадет. А нам можно пока и на этом «Рено» покататься… Кстати, как тебе «Лагуна»?

– Ничего, но «Фокус» был лучше…

– Не подлизывайся, я сам к этой никак не привыкну, но несколько дней придется потерпеть.

– А мы куда-то торопимся? – Варя вопросительно взглянула на Ивана.

– Да, – Иван был сегодня явно не расположен к разговорам.

Девушка помолчала немного, потом решила сменить тему.

– Позвонил бы минут за двадцать, – упрекнула она. – Я бы привела себя в порядок.

– О звонках пока придется забыть.

– Уходим в подполье?

– Нет. Едем в Данилов монастырь.

– По-моему, это в другую сторону.

– Я говорю о Троицком Данилове монастыре.

Девушка замолчала, обдумывая ситуацию, а синяя «Лагуна» тем временем пронеслась по мосту над кольцевой автодорогой, оставляя столицу позади. Ранняя весна уже тронула зеленью поля и голые ветки деревьев в перелесках, рощицах и лесополосах, вытянувшихся вдоль трассы. Дачники, используя выпавшие праздничные дни и хорошую погоду, отдыхали на своих участках. Через опущенные стекла машины потянуло дымком. Москвичи перестали использовать свои приусадебные участки под огороды. Теперь на дачи все везли с собой из больших супермаркетов. Даже упакованные в большие пакеты вязанки дров или уголь. Рассаживались на складных стульчиках вокруг костров и мангалов с шашлыками, а то и модных барбекю, обсуждая проблемы быстро растущего бизнеса, хитросплетения взаимоотношений в компаниях и закусывая по русскому обычаю всем, что Бог послал.

Варе припомнилось, как они с мальчишками со двора тоже ходили в летние каникулы за город. Только не в лес или на дачу, а в маленькую бухточку, отгороженную двумя скалами, далеко выступавшими в море. Наравне с мальчишками она ныряла за мидиями и крабами. Потом добычу жарили на пылающих углях и ели подгорелую мякоть. Клешни крабов разбивали камнями, а ракушки от жара открывались сами. Это осталось в памяти навсегда. Вкус маринованных моллюсков, что теперь продают в красивых баночках, не идет ни в какое сравнение. В детстве все было иначе: и море, и звезды, и песни под гитару. Мама до сих пор ждет ее в Геленджике… Как давно это было, но с тех пор она всегда стремилась жить в такой же маленькой бухточке, отгороженной от всего мира большими, надежными скалами. Почему-то в ее детских мечтах не было красивых домов и дорогих, поблескивающих никелем машин. Это никогда не было важным. Варя хотела жить в своем маленьком мире, но ветры чужих невзгод то и дело врывались с жизненных просторов в ее уютную бухточку, увлекая за собой в неведомые дали.

– Эй, ты спишь? – голос Ивана стал спокойнее, даже веселее.

– Дремлю как сурок.

– Американцы вытаскивают сурка зимой из норки, чтобы знать, какая будет весна.

– Меня явно рано вытащили, – сладко потянулась девушка. – Куда ты меня завез?

– Переславль.

– На Украине? – вскинулась Варя.

– Успокойся. Переславль-Залесский. Верст полтораста от Москвы.

– А верста чему ровна?

– Пятьсот сажен, или 3500 «аглицких» футов.

– Мне очень стыдно, я только помню, что есть косая сажень, а сколько это, не знаю.

– Темнота, – усмехнулся Иван. – Сажень – это размах вытянутых рук, или три аршина, или 12 пядей, или 48 вершков. Считай, два метра будет.

– А отчего ее перекосило?

Иван по-детски рассмеялся. Искренне и безобидно.

– Косая сажень – это по диагонали, от мизинца левой стопы до мизинца вытянутой правой руки.

– Что же это за монстр, у которого косая сажень в плечах?

– Витязь, а не монстр… Былинный богатырь!

– Меня можно положить в длину на такие плечи. Причем дважды…

Они замолчали, завороженные красивым видом на озеро, неожиданно открывшимся после поворота дороги. На берегу раскинулся город, а на возвышенности поблескивали золотом купола. Лучи заходящего солнца превращали все вокруг в сказочный пейзаж. Удивительна русская природа! Порой невзрачная и неброская, она неожиданно может открыться такой особенной, величественной красотой, что очаровывает навсегда. Спокойная, словно знающая себе цену, она не стремится покорять. Она царствует…

– Вот это да! – восхищенно протянула Варя.

– Наши предки знали толк в красоте, – подхватил Иван. – Это издревле владения князей московских. Юрий Долгорукий основал этот город в 1152 году. Вокруг Плещеева озера столько исторических мест, что и столице позавидовать можно.

– Так это купола Данилова монастыря на берегу?

– Нет, думаю… Скорее всего, это собор в Переславле-Залесском. Монастырь верст двадцать отсюда.

– Красивое озеро! – девушка не могла оторвать свой взгляд. – Сказочное…

– Наверняка с русалками.

– Почему?

– Наши предки верили, что души неправедно убиенных переселяются в русалок, а вокруг красоты и богатства всегда преступления.

– Ты рассуждаешь, как философ.