Царское дело

Это заявление Кары-младшего каким-то образом, кажется, успокоило Прибыткова. Возможно, он окончательно уверился в том, что Александр и есть истинный убийца своей матери и сестры, ибо этот факт до самого последнего момента все же никак не укладывался в его голове, и ему стало как-то легче говорить неправду. Он даже позволил себе встретиться взглядом с Алоизием Осиповичем и не отвести его…

– Прошу прощения, но вы сказали, что дела дочери пошли на поправку уже почти как неделю. – Кара-старший блеснул на Прибыткова повлажневшими глазами, и одна слеза скатилась у него по щеке. – А почему вы не сообщили нам об этом раньше?

– Я, честно признаюсь, просто боялся сглазить. – Профессор Прибытков сморгнул, но соврал вполне убедительно. – Ведь это было столь неожиданно, что мы все попросту отказывались этому верить… Но на сегодняшний день прогресс в состоянии вашей дочери настолько велик, что теперь я вполне определенно могу сказать вам это. И еще могу вам доложить, господин Кара, – Прибытков снова механически сморгнул, но все же завершил фразу: – что не далее нежели завтра Еличка, надо полагать, скажет, кто виновник вашего несчастья, постигшего вас без малого год назад…

Томительное молчание повисло в кабинете Алоизия Осиповича. Кара-старший нахмурился и сжал кулаки, а Александр стоял бледный и недвижимый, и на виске у него бешено билась синяя жилка…

– Что ж, благодарю вас, господин профессор, – нарушил наконец молчание Алоизий Осипович. – Вы принесли нам поистине радостную весть, первую за этот проклятый год. А то, что вскоре обнаружится тот, кто лишил жизни самых дорогих нам людей, – Кара несколько секунд молчал, справляясь с волнением, – вернет нам веру, что Господь не оставил нас… А когда мы, господин профессор, сможем повидаться с Еличкой и порадоваться ее успехам вместе с ней? – с надеждой спросил он и просительно посмотрел на медицинского светилу.

– Да когда вам будет угодно, господин Кара, – ответил ему Прибытков. – Хоть завтра. Только не приходите слишком рано, поскольку по утрам у нас общий врачебный обход…

– И я благодарю вас, господин профессор. – Голос Кара-младшего звучал глухо, как из пустой бочки. – Вы поистине осчастливили нас с отцом столь радостной вестью…

Он попытался улыбнуться, но лицо его лишь судорожно дернулось. Профессор Прибытков еще почти с четверть часа отвечал на вопросы Алоизия Осиповича, после чего откланялся и покинул квартиру Кара. Когда за ним закрылись парадные двери дома Стрельцовой и слуга Кара Василий Титов накинул на них крюк, Прибытков еще какое-то время постоял на крыльце, вдыхая воздух, делавшийся к вечеру прохладным, а потом направился к дому своей обычной размеренной походкой…

Доктор Бородулин встретил Александра, как ему показалось, настороженно и во все время их недолгого разговора как-то странно посматривал на Кару-младшего, как будто ожидал от него какой-либо неприятности. Так ведут себя люди, попавшие по какой-либо надобности в психиатрическую клинику и идущие по коридору, по которому разгуливают душевнобольные граждане, способные выкинуть в любую секунду все, что угодно…

На вопрос Александра, знает ли Бородулин, что Еличка пошла на поправку, доктор коротко кивнул и ответил:

– Знаю.

– Откуда? – спросил Александр.

– Мне сказал профессор Прибытков.

– А когда он это вам сказал?

– Сегодня вечером, – последовал ответ.

Александр поежился, будто ему вдруг стало холодно, а потом задал еще один вопрос:

– И что вы об этом думаете?

– Такое в медицинской практике случается, – неопределенно ответил Бородулин. – Хотя и крайне редко….

– И она полностью поправится? Станет полноценным человеком? – снова поежился Александр.

– Не исключено, – сказал доктор. – Исцеление идет такими темпами, что надежда на полное восстановление всех функций организма вполне реальна. – Он посмотрел прямо в глаза Александра и добавил: – Тем более что организм у нее молодой и он продолжает бороться за свое спасение… Вот радость-то, правда?

– Правда, – промолвил Александр и принужденно улыбнулся. – Благодарю вас.

Вернувшись в свою квартиру, Александр Кара тотчас прошел в свою комнату.

Мысли путались, но одна мысль, словно молотом, стучалась в виски, словно стремилась вылететь наружу: надо что-то делать, нужно что-то предпринимать…

Кара не хотел додумывать эту мысль дальше, потому что уже знал, что надобно делать. Ибо, если он этого не сделает, все полетит прахом. Абсолютно все!

Черт бы подрал их всех! Ну почему такое происходит именно с ним? Почему все не закончилось тогда, пятнадцатого декабря прошлого года? Почему он снова должен пройти через весь этот ад?!

Все, хватит себя жалеть. Надо как следует все продумать. А потом – решиться…

Но как проделать все чисто – чтобы никто не догадался, что Ядвига умерла насильственной смертью? И главное, чтобы никто не подумал на него? Для этого надо незамеченным выйти из дома, незамеченным проникнуть в больницу, потом так же неузнанным добраться до палаты Ядвиги…