Царский угодник. Распутин

Через несколько часов Синицын признался, что прибыл из Нижнего Новгорода с одной целью — освободить Илиодора и доставить его в Царицын.

Когда об этом сообщили Илиодору, тот воскликнул тонким, испуганным, как у зайца, голосом:

   — Провокация!

В келье у Илиодора было пусто — людей к себе он по-прежнему не пускал. Пришёл протоиерей Беляев, проверил келью и сообщил жандармам:

   — Никого нет!

Но жандармы не удалились — у этих людей нюх был собачий, они что-то чувствовали. Чувствовали в монашеской келье немонашеский дух.

   — Мы сами проверим келью, — заявили они протоиерею.

Илиодор попробовал закрыть своим телом вход, но не тут-то было — его просто переставили в другое место, как мешавшую вещь. Очень быстро полицейские нашли жильца, от которого исходил немонашеский дух, — патлатого, босого, в кальсонах и в нижней рубахе.

   — Кто таков?

Оказалось — Дмитрий Романенко, крестьянин из Саратовской губернии.

   — Почему разделся?

   — А жарко!

   — Это в келье-то!

В каменной келье Илиодора никогда не бывало жарко, скорее всегда было холодно — камень выделял холод, тут если побыть подольше, зубы начнут выстукивать чечётку.

   — В келье! — подтвердил саратовец.

   — Жарко, значит?

   — Ага, жарко.

Пока продолжался этот непритязательный разговор, обыск не прекращался. За дверью был обнаружен ещё один человек.

   — Кто таков?

На сей раз мещанин Степан Дорофеев.

Были обнаружены и вещи: пиджак, брюки, ватная тужурка, барашковая шапка, сапоги. Судя по размерам, одежда принадлежала Романенко.

   — Твоя?

Тот не стал отнекиваться — понял, что делать, это бесполезно.

Жилет и ватная поддёвка принадлежали Дорофееву. Жандармы отыскали ещё две котомки, две пары новеньких лаптей и две пары тёплых, крупной вязки крестьянских чулок.

Всё стало ясно — Илиодор собрался бежать. Жандармы дознались, что в похищении должна была участвовать и женщина — некая Сана, дама большого роста, страдающая зубами. В день побега у неё должны быть подвязаны зубы, подвязка — это опознавательный знак.

Двух жильцов-немонахов жандармы арестовали — настоятель отказался признать их своими и содержать в пустыни — и, посмеиваясь, усадили на телегу; через некоторое время на станции Гороховец обнаружили и даму высокого роста, в башмаках сорок второго размера, повязанную марлевой скруткой, — Сану, это была она — Александра Мерзликина, астраханская крестьянка, жительница Енотаевского уезда.

Побег из Флорищевой пустыни был сорван, и сквитаться Илиодору с Распутиным не удалось.

А план побега был прост. В апреле и в мае в монастырь обычно приходит много паломников — только в первые два майских тёплых дня их было триста с лишним человек, в этой разномастной гурьбе к Илиодору прибыло двое гостей — Дорофеев и Романенко. Илиодор укрыл их в своей келье.

Синицын и Сана страховали побег за монастырскими стенами, на воле. Вечером шестого мая Синицын должен был подойти к окну кельи, которое он высчитал точно, и в траве спрятал свёрток с одеждой, чтобы потом не путаться, не суетиться — всё должно находиться под руками, — а Романенко с Дорофеевым спустить Илиодора на верёвке вниз. Сами же они должны были остаться в келье на две недели, до двадцатого, изображая Илиодора, принимать от послушника миски с едой — келья не должна была оставаться пустой.

По плану предполагалось, что Синицын довезёт на телеге Илиодора, притворяющегося больным, до Балахны. В Балахне, на реке, была припрятана лодка, на которой предстояло сплавиться до Казани, в Казани — совершить пересадку на буксирный пароход и по Волге приплыть в Царицын, точнее, в Саретский затон, откуда лошади должны были доставить Илиодора в монастырь.

Конечная дата этого путешествия, по плану, приходилась как раз на двадцатое мая. К этой поре Романенко с Дорофеевым должны были выйти из кельи — Илиодора вряд ли уже могла поймать полиция.

А в Царицыне сторонники Илиодора уже собирали подписи под петицией к царю, в которой просили дать «добро» на основание нового монастыря. Настоятелем монастыря должен был стать Илиодор.

В конце июня загримированный под старика Синицын, имея при себе документы на имя Федота Болотина, попытался проникнуть в келью Илиодора. В мешке этого неряшливо одетого странника были обнаружены лапти, костюм, грим, кое-что по мелочи. Странника арестовали, но Синицын полиции уже не боялся — устал бояться, переболел всякими страхами и понял, что это — пустое: он знал, что дня три его продержат на казённых харчах, а потом выпустят — чего на него зря расходовать деньги? Начальник Владимирского губернского жандармского управления полковник Эрнст так и сделал — не стал тратить на Синицына казённые харчи, но о случившемся сообщил в Петербург. Соответственная бумага нашла своё место в пухлой папке Илиодора.