Царская сабля

– Да уж, теперича тебя точно во всей Москве каждый смерд узнавать станет, – утер проступившие слезы князь Михайло. – Твое счастье, боярин, что не средь схизматиков диких мы проживаем, а в стране православной. Не то, попомни мое слово, князь Шуйский еще сегодня толпу бретеров[20] к тебе бы подослал!

– Что же мне теперь делать? – Заморского слова «бретёр» боярский сын не знал, но признаться в этом постыдился.

– Нельзя тебе ныне в Кремль, боярин, больно заметен, – чуть успокоившись, вздохнул князь. – Пусть забудется сия потешка да гнев шуйский остынет. Бо сотворит чего неправедное тебе в отместку и разностью в родовитости не побрезгует! – Князь Михайло опять не смог сдержать смеха, но быстро успокоился. – Государю о тебе я сам напомню, когда наедине с ним останемся. Посторонним про сию незадачу слышать не след. Но ныне сие осуществить сложно. Хан Сибирский Едыгей недавно послов прислал, государю под руку просится. Оттого суеты много в делах царских, дьяки округ Иоанна, ровно мухи, роятся. Грамоты целовальные готовят, о ясаке сговариваются, знатность правителей тамошних исчисляют, дабы место средь князей русских определить, службу назначают татарам тамошним, кормления воеводские нарезают. Занят ныне Иоанн, не подойти.

– Так, может, и мне там место найдется? – отважно предложил Басарга.

– Может, и найдется, – согласился князь, потирая шрам на лице. – Да токмо раньше весны с оными разобраться не успеют. Али тебе невтерпеж?

– До весны долго…

– Знаю, – кивнул Воротынский, скидывая шубу на руки подоспевшей дворне. – Эх, под замок бы тебя, в поруб на сие время посадить… Да токмо ты ведь храбростью и прилежанием в ратной службе отметился. Награду себе, а не кару выслужил. Посему на крепость совести твою положусь, а не запоров тюремных. Отдыхай пока свободно. Москву посмотри, родичам письма отошли. Но о наказе моем не забывай! С иноземцами не разговаривай, с незнакомцами будь настороже. Ты о себе еще того не ведаешь, чего рода иные, полагаю, разнюхать успели. Подарков превыше всего нежданных опасайся да угощения дармового. С добротой показной яд измены в души завсегда и заливается.

Князь уже шел по коридорам широким и уверенным тяжелым шагом, боярский сын за ним еле поспевал.

– Лука, баню мою вели истопить, – вскинул руку хозяин дома. – Ныне к супруге иду, побасенкой веселой порадовать, что из Кремля привез. Мыслю, у нее на весь вечер задержусь.

Басарга понял, что в дальнейших планах князя он становится лишним, – и отстал.

* * *

Свой вечер, а также и следующий, воскресный день Евгений посвятил чтению документов и очень быстро нашел место, где приворовывают местные строители: объемы выполненных работ весьма существенно превышали возможности заявленной техники. Это означало, что к перевозкам привлекается «левый» транспорт – нелицензированный, а то и вовсе частный. Расценки у «халтурщиков», само собой, были ниже, и разница оседала в кармане организатора аферы.

Однако к перерасходу государственных средств это нарушение не вело и потому в компетенцию аудитора Счетной палаты не входило. Да и наказания за подобные нарушения обычно ограничиваются штрафами. Это ведь не уголовщина, а так – мелкая шалость на местном уровне.

Полина вечером отзвонилась сама. Сказала, что нашла монастырские учетные книги и даже записи принятых товаров, однако увязать расходы и поступления, связанные именно с Леонтьевым, оказалось невозможно. Школы монастырь, разумеется, содержал. Но по расходным книгам выходило, что оплачивал он их из своей казны. Даже если какая-то договоренность у монахов с Басаргой и была, то в документах не отразилась. И какая именно из десятка школ для Евгения интереснее других – тоже непонятно.

– Да, вчера я забыла сказать, – спохватилась девушка. – Я ведь расписку Басарги и вторую его грамоту на телефон сняла. Если хотите, могу скинуть. Но расходные книги фотографировать не стала. Там слишком много всего, памяти не хватит.

– Да, это любопытно, – согласился Женя. – Давайте завтра во второй половине дня встретимся. Может, к этому времени хотя бы по мичману найдется что-то интересное? Тогда сразу весь материал и передадите.

– Хорошо, договорились. Завтра.

В понедельник Евгения Леонтьева прямо у проходной ждала целая делегация из трех солидных мужчин в костюмах и галстуках. Пока никто из них не успел сказать лишнего, Женя, даже не здороваясь, предупредил:

– Левый транспорт, судари, это не криминал. Криминал – когда нарушения по сортности и объемам выявляются. А с этим у порта вроде все чисто. Так что замеченные нарушения я в отчете отражу, но это не компетенция Счетной палаты.

Мужчины переглянулись, делая большие глаза, дергая бровями и беззвучно шевеля губами. Похоже, прямо по ходу встречи им понадобилось менять планы.

– Может быть, посидим, обсудим? – все же предложил один, потирая подбородок.

– Не нужно, – покачал головой аудитор. – Нет у вас такой необходимости. Лучше проявите принципиальность, прочитайте мое заключение, распишитесь, накажите виновных и устраните недостатки. Зачем нам всем лишние сложности?