Царская сабля

– Вот черт! – облегченно выдохнул аудитор, роняя стул обратно на пол. – Ни хрена себе, посетители заглядывают!

В крови бушевал адреналин, желание рвать и метать, бить в морду и резать глотки, но стремление погнаться за гостем он в себе все же подавил. Нарываться на пулю по глупости Евгений не собирался. Ведь, как говаривал на срочной их ротный: «В рукопашной схватке всегда побеждает тот, у кого больше патронов».

У противника эти самые патроны имелись, а у него – нет.

Гораздо проще было снять трубку телефона и…

…и обнаружить, что тот не работает.

– Вот черт! – повторил аудитор, посмотрел на вырванный с мясом провод, схватился за сотовый, набрал сразу «112», услышал гудок, щелчок соединения…

– Надеюсь, Евгений Иванович, вы не воображаете, что уцелели исключительно благодаря своей ловкости? – проговорил ему в ухо вкрадчивый баритон. – Поверьте мне на слово, если бы у курьера был приказ вас убрать, вы бы уже стояли перед вратами рая.

– Кто вы?! Что вам нужно?! – Женя в коридор все-таки выскочил, посмотрел направо и налево. Но и здесь было пусто.

– Нам нужно, чтобы вы не совались в дела, которые вас не касаются, Евгений Иванович, – спокойно ответил баритон. – Вы хорошо сделали свою важную и полезную работу. Без независимого контроля со стороны даже самые честные и достойные люди иногда впадают в ненужные соблазны. Теперь хочу напомнить, что вы давали подписку о неразглашении информации, ставшей вам доступной по ходу службы. Вы не имеете права никому и никогда рассказывать о том, что узнали в ходе ревизии.

– Про школу-интернат, которая существует на Кольском полуострове уже восемь веков?

– Должен предупредить, Евгений Иванович, – пропустил вопрос мимо ушей неведомый собеседник, – что ответственность за нарушение подписки вам теперь грозит отнюдь не административная и даже не уголовная. Именно это вы и должны уяснить из сегодняшней досадной неприятности. Если вас вдруг спросят о затребованных документах, ответите, что вернули их в архив через секретариат.

– Ч-черт! – Леонтьев крутанулся на месте, метнулся обратно в кабинет.

Папки с ревизионными отчетами у него на столе больше не было.

– И вот еще, – добавил баритон в трубке, – Виктории Яковлевне обо всем этом не рассказывайте. Зачем расстраивать милую женщину? Считайте, что подписка о неразглашении распространяется на нее так же, как на других.

Сотовый коротко запищал.

Женя, обойдя стол, потрогал аккуратную дырочку на подголовнике кресла, сунул в нее мизинец. Палец прошел насквозь. Молодой человек заглянул за спинку. Отверстие в стене уходило довольно глубоко в крашеный бетон перегородки. Посетитель стрелял боевыми.

Евгений набрал «112» еще раз, потом «02», потом просто домашний телефон. Везде оказалось занято. Его «трубу» явно заблокировали. Оставалось надеяться, что ненадолго.

И это было куда серьезнее пулевой пробоины. Ведь ствол в принципе может добыть любой гопник, и чтобы нажать на спусковой крючок – много ума не надо. А вот для перехвата сигнала сотового требуются специальная аппаратура, хороший специалист и направленная работа против конкретной жертвы. Затратное развлечение. Даже если это и уголовщина – то весьма и весьма высокого уровня.

Леонтьев опустился в кресло, заглянул в оставшуюся на память коробку от тома с «Делом».

Тому, что он все-таки получил заказанный из архива материал, могло быть две причины. Возможно, хранитель тайны хотел узнать, кто именно сунулся в сферу его интересов, кого конкретно нужно пугать и за кем приглядывать? А возможно, случилась одна из обыденных бюрократических накладок, когда в крупной организации правая рука не знает того, что делает левая, и, пока одна рука секретит какую-то информацию, другая щедро выкладывает ее в открытый доступ. А иногда и одна рука одновременно делает два противоположных дела – выдает секретную информацию в ответ на правильно составленную заявку и одновременно сообщает в «органы» о собственном проступке. Не по злобе, а просто потому, что обязана выполнять должностную инструкцию. И поскольку запрос составлен правильно – его следует исполнить, пусть даже после этого весь мир рухнет в пропасть.

Евгений больше склонялся к первому варианту. Быстрота и точность действий неведомого противника плохо вязались с возможностью бардака в делопроизводстве. При бардаке о его запросе на архивный том в спецотделе узнали бы только через месяц – по истечении срока заполнения документации.

– Получается, следили за томом, – сделал вывод вслух молодой человек. – Кто-то опасается, что протоколы ревизий, проводившихся с тысяча восемьсот двадцать второго по тысяча девятьсот двадцать шестой год, попадутся на глаза посторонним людям. Бред какой-то… Даже если кто-то что-то и своровал в детском доме девяносто лет назад, сроки давности давно вышли, свидетели истлели, преступники ушли в мир иной. Кому есть интерес до того, что происходило в столь давние времена?

Он подтянул к себе блокнот, полистал страницы с записями. Наткнулся на дату с вопросительным знаком.