Царица

Книгу она захватила с собой в замок, а "магическую лабораторию" Алимы трогать не стала — вдруг здесь время от времени появляются друзья или слуги этой мерзавки, проверяя, всё ли в порядке. Вместо нитей Маттар Ариэна намотала на картины обычные верёвки, которые отыскала тут же, в подвале. С виду их было трудно отличить от паутины гигантской нераты. Ариэну поразило количество арилла в сундуках этой «лаборатории». Было даже несколько кусочков ариллина. Алиму хорошо снабжали — и книгами, и магическими предметами. Ариэна не удивилась бы, узнав, что Алимой руководит Нэйя. Не владея магией, эта женщина прекрасно умела пользоваться чужой силой. У Алимы сила была. И было достаточно подлости, чтобы нанести удар в спину той, которая спасла ей жизнь. Высасывая из Ариэны магическую силу, Алима стала сильней, но она не обрела то, о чём мечтала, — пророческий дар. Ибо нельзя присвоить то, что богиня дала другому. Даже если лишить этого другого жизни. Алима походила на глупого ребёнка, который тайком от взрослых пробрался в трапезную, схватил кубок с дорогим вином и жадно пьёт, больше половины проливая на пол.

Вернувшись в замок, Ариэна впервые за последние несколько месяцев спокойно выспалась. Снов она не видела, а проснулась с давно забытым ощущением лёгкости и свободы. Она оторвала от себя ненасытную пиявку и надеялась, что сила восстановится. Ещё не хватало, чтобы эта девчонка, которая занималась магией не больше года, выжала её, словно плод мандары.

Днём Ариэне приходилось принимать то гонцов, то просителей, проверять, как работает цех, где изготовлялись одежда для воинов и перевязочный материал, а по вечерам, отдав слугам распоряжения на следующий день, она закрывалась в своём кабинете и усаживалась за книгу. Она должна была понять, что за магия против неё направлена и как от неё защититься. Ведь пиявка могла присосаться снова. Вдруг Алима надумает вернуться в Ур-Маттар и обнаружит,

что её магический канал перекрыт. Правда, пока создавалось впечатление, что она решила обосноваться здесь навсегда. Её люди вели се6я в царской резиденции, как хозяева, и периодически делали намёки, возмущавшие всех, кто был предан настоящим хозяевам замка. Даже спокойный, рассудительный Мервин, который в отсутствие царя возглавлял Совет, сказал, что иногда можно пренебречь законами гостеприимства и указать нахальным гостям на ворота. Вернувшись на днях из столицы, он созвал Малый Совет, на котором поднял вопрос о наказании за оскорбление властей.

— Я не призываю сажать в тюрьму за каждое слово, но царица… Излишняя снисходительность — такая же благодатная почва для беспорядков, как и деспотизм. То, что болтают здесь эти смутьяны, в столице уже звучит и на площадях, и в тавернах. Похоже, семена смуты посеяны уже давно, а сейчас они дают всходы. И не только в окрестностях Круглой Башни.

— И что же там звучит на площадях и в тавернах? — вяло поинтересовалась Ариэна. Мысли её были заняты трактатом Тимены. — Наверное, то, что править Аранхайей должны потомки самой славной царской династии? Особенно если они сильней в магии, чем ныне царствующая особа, которая при помощи хитрых уловок заполучила сразу два царских титула.

— Примерно так, высокая госпожа, — склонил голову Мервин. — Даже можно сказать, совсем так. Ты побывала в столице благодаря магической двери? Или к тебе вернулась способность видеть сквозь пространство и время…

— Для того, чтобы понимать некоторые вещи, необязательно обладать предвидением, Мервин. А в нашем случае достаточно уметь читать. Листовками, которыми в этом месяце забросали одну только Фиолею, можно всю зиму отапливать этот замок.

— Ты мудра и 6ез всякой магии, моя царица, да вот только мудрость не всегда надёжная защита. Тем более от дураков.

— Я не собираюсь сажать в тюрьму за одни лишь дерзкие речи. И уверена, что царь, мой супруг, полностью со мной согласится.

— А ты знаешь, высокая госпожа, какой сейчас в Ур-Маттаре любимый цветок?

— Думаю, ризена.

— Вот именно. Этой весной ими засадили полгорода. Девушки носят ризены в волосах, а парни прикалывает к груди…

— Это не преступление, Мервин. Я понимаю, если бы они при этом вытаптывали все другие цветы… Или всех вокруг заставляли плести венки из ризен. Пусть воины, как всегда, следят за порядком, вот и всё.

— В Ур-Маттаре сейчас во всех тавернах распевают старинную песню и царе Симераде и его возлюбленной Азеле. О том, как она подарила ему цветок ризены, который был у неё в волосах…

— Пусть поют. Мервин, ещё не хватало, чтобы я запрещала людям петь старинные баллады, как избранники запрещали рассказывать легенды о древних царях и аранхинах. Я знаю, что все эти песни и цветочки — результат упорного и кропотливого труда наших врагов, но законов, которые бы запрещали петь старинные песни и выращивать цветы, в Аранхайе нет. И издавать такие законы не стоит.

— Значит, подождём, когда поспеют ягодки, — усмехнулся Дельвар, заседавший в Совете как глава охотничьей общины.

— А что ты предлагаешь? — спросила Ариэна.