Царица царей

— Не надо меня бояться, — послышался за спиной женский голос. — Я — последняя жрица храма.

Обернувшись, она прижалась к статуе, и в ее плечи впились каменные пальцы.

— Я тебя не боюсь, — произнесла она звонко и властно. Но она лгала.

Перед Клеопатрой стояла седая женщина. Сжатые губы выдавали настороженность. Она накинула царице на плечи светлую мантию с алой каймой.

— Здесь ты дома и можешь ничего не опасаться, — продолжала жрица доброжелательно, но что-то в ее голосе выдавало не только радушие. Клеопатра посмотрела в непроницаемые глаза собеседницы. Ее мысли тоже оставались загадкой. — Следуй за мной.

Жрица вывела ее из святилища. В другом храме ее ждали бы мягкие ковры и вино. Тут — темнота и голый мраморный пол, холодящий подошвы. Какой-то мелкий зверек, не то грызун, не то ящерица, прошмыгнул рядом и был таков. Клеопатра проводила его жадным взглядом. Язык казался шершавым, точно терка.

— Я ждала тебя, — произнесла жрица. — Я почувствовала, когда ты соединилась с ней. Земля задрожала, животные обратились в бегство. Тогда я это поняла. Чего ты ищешь?

— Знаний, — выдавила та, с трудом преодолевая голод, который завладел ею полностью.

— Каких же? Вы слились воедино, — заявила жрица. — Теперь у вас — одна душа на двоих. Впрочем, я уверена, что ты и сама догадалась.

— Но расскажи мне все, что известно о ней, — велела Клеопатра. — Откуда она взялась. Чего хочет. Я появилась в храме просто в знак почтения.

— Отнюдь. Ты жаждешь разделаться с обидчиками. Ты уже поняла, кем является Алая Госпожа, или я в тебе ошибаюсь, — отвечала рехет.

— Прошу тебя, — настаивала Клеопатра, и жрица уступила. Медленно и размеренно начала она повествование, будто давно выучила его наизусть.

— Сохмет родилась из божественного ока Ра, посланная озарить воды Хаоса и найти потерянное. Первым ее заданием было отыскать двух непокорных детей Ра, Шу и Тефнут, которые покинули отца. Слезы, пролитые Ра, воссоединившись с ними, создали человечество. Однако Сохмет не дождалась от Ра благодарности. Вместо этого он сотворил для богини новое око и поместил его в корону в виде кобры, изрыгающей пламя. Люди, появившиеся из слез Ра, плодились и размножались, ели и пели. Боги процветали, наполняя твердь своими жертвами и магией, обрядами и песнопениями своих последователей. Сохмет осталась с огненной короной Ра — единственная защитница и верное дитя божественного отца.

Когда Ра постарел и ослаб, люди утратили страх перед ним. Он послал Сохмет в пустыню в облике львицы — уничтожить отступников. В тот день она сотворила боль и смерть, которых раньше в мире не существовало. Она убивала все, что видела, пила кровь без разбора. Ра сжалился над неразумными детьми и передумал. Он обманул Сохмет, смешав воды Нила с гранатовым соком, в который подмешал сонное зелье. Сохмет приняла напиток за кровь. Когда она пошатнулась и упала на колени, а потом в реку Египта, Ра забросил ее на небеса. Там она и оставалась, пока ты вновь не вернула ее на землю.

— Я — последняя из жриц, — продолжала рехет, не глядя на Клеопатру. — Мы славили Ра и умиротворяли жертвами Вершительницу Кровопролития. Многие столетия мы уберегали человечество от ярости Сохмет. Теперь ряды верующих оскудели. Здесь появились римские божества. Ты ведь осведомлена об этом, не правда ли? Разве ты не была когда-то царицей?

Рехет взяла ее руку и коснулась ладони Клеопатры. Та вздрогнула.

— Да, — подтвердила рехет, проводя пальцами по коже Клеопатры, и тон ее с каждой секундой становился все более враждебным. — Но сейчас ты не владычица. А разве не ты приглашала захватчиков разделить с тобой ложе? Кто позвал в Египет римлян и приносил жертвы на чужих алтарях? Кто провозгласил себя небожительницей? Но теперь ты мертва. Во всяком случае, так говорят.

Жрица отпустила Клеопатру. Затем налила прозрачную жидкость из изящного флакончика в алебастровый кубок и сделала глоток.

— Ты мертва? — поинтересовалась она.

— Нет! — рявкнула та, борясь с желанием ударить эту каргу, которая, очевидно, лишилась рассудка.

— Уверена? — спросила жрица.

У Клеопатры голова шла кругом. В чем дело? Теперь ее обвиняют в том, что она предала Египет?

Что рехет знает о власти? О бремени, которое приходится нести тем, кто наделен ею? Она — жрица забытой религии. И должна благодарить Клеопатру, а не судить.

— Чего желает Сохмет? — продолжала между тем женщина непринужденно. — Она хочет, чтобы наступил конец. Разве ты не чувствуешь? Ей нет места в лодке Ра, нет приюта в Дуате. Собственная семья изгнала ее. Она живет, терзаемая вечным голодом, в вечном поиске добычи. Ты принесла ей жертву. Ты дала ей достаточно и возродила ее к жизни. Она жаждет выпить океан крови в уплату за то, как несправедливо с ней обошлись. И чтобы получить это, она воспользуется тобой. Забудь о мире. Ты — спутница Сохмет.

Клеопатра ощутила бесконечное одиночество.

— Но так не навсегда. Я лишь отомщу Риму, — пробормотала она.

— А затем? — спросила жрица.

— Потом я умру, — ответила Клеопатра. — И воссоединюсь с моим мужем в Дуате.