Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

— Дядя Август... будь осторожна, он хочет убить тебя.

Лине удалось сдержаться и внешне никак не отреагировать на эти слова, но промолчать она не могла и ответила таким же шёпотом:

— Я догадалась. Он должен был погибнуть за неё, но спокойно пил вино на празднике Аполлона, будто ничего не случилось. Не беспокойся о нём...

— Я не...

— Я сделаю всё, чтобы он пожалел о своих поступках, — перебила Лина, зная характер сестры. Лина была уверена, не будь у Ланы проблем с памятью, она бы пошла мстить, плюнув на весь мир. — Ты мне веришь?

Лана кивнула и зарылась носом ей в плечо. Лина погладила её по спине.

— Ну что ж, богиня девичьих грёз, я рада, что ты жива, а теперь скажи мне... куда ты шла на торжестве после церемонии Посвящения?

— Я? — растерялась Лана. — Меня там не было, Лин. Я встречалась с... Аресом и не могла быть в двух местах одновременно.

Сердце Лины пропустило один удар.

— Не было? Но я видела тебя и пошла за тобой...

Она так старалась объяснить то видение, что не заметила, как у входа возник Асклаф. Лина обратила на него внимание, только когда он негромким кашлем сообщил о себе.

— Моя царица, позволю себе вмешаться и сказать, что это сделала Гея. Как в прошлом она использовала бабочку и нарцисс, так в настоящем взяла самое ценное из вашей жизни, чтобы выманить вас к Владыке Аиду. Девушка была миражом.

Лина отпустила сестру.

— Это всё объясняет... — задумчиво проговорила она. — А ты откуда знаешь?

Асклаф пожал плечами.

— Для изначальных богов характерно повторение старых приёмов... — он помялся, — Вообще-то, я здесь по просьбе Владыки. Он просил вас встретиться с гостем, сыном Гефеста, как только вы закончите свои дела.

Лина сразу догадалась, о каком сыне Гефеста речь, схватила Лану за запястье и проговорила.

— Это твой шанс. Идём, поговорим с ним...

— Макс здесь? Погоди! — Лана попыталась отбиться от сестры. — Нет, ты что... я не могу его видеть!

— Можешь. Ты же решила всё забыть, почему бы не встретиться с ним в последний раз? Не объясниться?

— Нет, я обманула его. Он не виноват в том, что у него не было ответных чувств. — Лана отдёрнула руку. — Нет! — от резкого движения белая лента развязалась, окрасилась в алый и легко опустилась на пол. Взгляд Ланы на миг расфокусировался, она вздохнула и посмотрела на Лину уже по-другому. Её недовольство, причин которого она больше не понимала, заставило её поклониться и уйти, растворившись в воздухе серебристым сиянием.

Лина обратилась к Макарии, но та отрицательно покачала головой.

— Мы только навредим ей, моя царица... против её воли я не могу, — она подняла ленту и ахнула. — Забыла... нужно ей это оставить. Моя царица...

— Иди, — Лина кивнула ей, — спасибо тебе... за всё.

Макария улыбнулась и ушла, оставляя после себя серебристое марево. Асклаф потрогал мерцающие пылинки, оседающие на пол, и спросил:

— Царица, мне передать что-нибудь Владыке?

— Да... да, — ответила Лина после долгой паузы и сделала три глубоких вздоха. — Скажи, что ему не о чем волноваться. Я встречусь с гостем.

***

Гермес откашлялся и медленно повернулся к Гекате, небрежным движением указывая на Аида.

— Скажи, что он спятил, дорогая...

Геката прикрыла лицо рукой. Два других её воплощения отделились от неё, ушли к противоположным полкам со свитками и встали ко всем спиной в той же самой позе.

— Гермес прав, Аид. То, что ты собираешься сделать, безумие! — сказала она. — Ты сам утверждаешь, что мир не может остаться без одного из Владык, а потом говоришь такое...

— Я же сказал, что не собираюсь умирать, но и не могу позволить ей снова меня оставить. Я должен раз и навсегда положить этому конец. А если Судьба не сжалится, и кому-то из нас придётся умереть, пусть это буду я.

Гермес громко цокнул.

— Это самая ужасная шутка, Владыка Аид. Самая кошмарная из всех! — он расстегнул молнии карманов спортивной курки и спрятал руки. — Посейдон...

— ... должен меня понять.

— О, конечно, он поймёт, это же идеальный план! Что вообще может пойти не так? Пфф! — высказался Гермес и добавил совершенно серьёзно. — Если ты погибнешь, всё станет только хуже!

— Тебе бы за отца переживать, а не за меня, Вестник! — Аид отвернулся и прошёл вдоль стеллажей в сторону, подальше от пылающей ауры Гермеса. — Всё получится. Меня очень сложно убить.

Геката вернулась в единое целое. Она всегда разделялась, чтобы подумать, и, раз она стала собой, что-то в её мудрой голове сложилось, как надо.

— Давайте не будем ссориться. Гермес, прояви уважение. Аид... Владыка, я всегда и во многом поддерживала тебя, но сейчас даже я должна признать, что твоё решение слишком самонадеянно. Этот шаг, конечно, можно сделать, но только в крайнем, исключительно крайнем случае. Не так. Не теперь.

— Вот именно, — поддержал её Гермес. — Мы почти уговорили Зевса собрать Совет Триединства. Встреться с братьями, поищи другие пути решений.

— Почти... ключевое слово, — бросил Аид.

— Он согласится, — заверил Гермес. — или мы найдём иной выход. Почему нам обязательно надо кем-то жертвовать? Почему, Тартар тебя задери, жертвовать всегда должен ты?