Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

— Идём, — Гефест повторно провёл ладонью над списком и стёр его, — я нашёл лазейку, где и как мы можем проследить за процессом. В ресторане не хватает официантов, Дионис согласился нам помочь... если ты не посчитаешь это унижением.

Афродита вздохнула.

— Умоляю. Я была достаточно сильно унижена, чтобы видеть разницу. Работать прислугой ради чьего-то спасения? Мне это даже льстит.

В глазах Макса мелькнул лукавый огонёк, и он положил голову на руку, опираясь локтем на стол. Наблюдать за ними было любопытно. Все на Олимпе и вне его пределов знали, что единственной настоящей любовью Афродиты был Адонис. Но что, если помимо желанных мужчин и того, к кому лежало её сердце, у неё был кто-то, к кому тянулась её душа? Не из-за чувств, нет, а потому что с этим мужчиной она могла чувствовать себя окружённой заботой, чувствовать себя защищённой...

— Прошу прощения, — Максу стало неловко, — мне нужно всё обдумать. Ничего если я... — он указал на дверь, не нашёл слов, чтобы продолжить фразу, и просто ушёл.

Родители его не окликнули.

***

Аид стоял над пылающим океаном Тартара, на том самом месте, где Макария сделала предсказание о Морфее, и смотрел вверх. Над ним летали огромные глыбы скал. Они сталкивались, сбивали друг друга, осыпаясь мелкой крошкой, разрушали стены и расшатывали само основание веками державшихся темниц, но не падали, будто мощный поток воздуха удерживал их. Аид пытался остановить их, сбросить в огненную воду, и, возможно впервые в жизни, не мог — он вынужден был признать, что его сил недостаточно. Воздух, наполненный пеплом, не позволял сделать нормального вдоха, не позволял сосредоточиться, применить силы в полной мере... На краткий миг Аиду показалось, что он не справится, что разрушения уже невозможно остановить, но услышал движение на лестнице. Голоса за спиной вызвали одновременно облегчение и недовольство. Аид нахмурился.

— Я просил не покидать дворец, Персефона! — высказался он, едва почувствовал её достаточно близко. — Думаешь, моя просьба оставила тебе выбор?

Он оставил её во дворце не для того, чтобы она являлась сюда на помощь, будто бы могла что-то изменить. Аид был уверен, её присутствие только помешает, ведь теперь ему придётся отвлекаться и на её безопасность, однако не учёл, что она изменилась сильнее, чем ему виделось со стороны.

Лина вышла из тени вместе с тремя другими богами.

— Я всегда буду выбирать тебя, — ответила она.

— Если возвращать уклад жизни начала времён, Владыка, — поддержала её Геката, — то возвращать его полностью.

— Я бы справился сам, это место...

— Наш дом, — сказал Харон. — Тартар, Элизиум или поля Асфоделей, нет никакой разницы. Мы живём здесь и должны помогать.

— Я всегда говорил, что тебе нет нужды взваливать всё на свои плечи, — поддержал Гипнос. Его фиолетовые одежды развивались на горячем ветру и представляли из себя довольно интересное зрелище — словно на краю проснувшегося вулкана расцвела фиалка. Что ж, богу Снов и такое было по силам. — Невозможно спасти мир одному, а свой дом тем более.

Аид чувствовал, как они встают позади него, как их божественная сила сливается с его, и насколько легче становится контролировать процесс стабилизации остатков тела Кроноса. Лина не могла полноценно помогать, но само её присутствие вселяло надежду на самый хороший исход — Аид знал, она смотрит на него, думает о нём, но всё равно вздрогнул, когда её рука коснулась его напряжённого плеча. Её голос отчётливо прозвучал в окружавшем их хаосе.

— Ты больше никогда не будешь один. Я тебя не оставлю.

***

Николас припарковался на набережной и вышел в ближайшее круглосуточное бистро купить кофе и что-нибудь перекусить. В свои шестьдесят, будучи отставным офицером, он промышлял тем, что таксовал по вечерам и ночью, когда спрос на такси был особенно высок. Работать в такие часы, вопреки предубеждениям, было спокойно, а над предостережениями и пугающими историями коллег Николас только посмеивался. В своё время ему с лихвой хватило этих баек: около двадцати пяти лет назад довелось ему служить в горячей точке, где болтали такое, что и нарочно не придумаешь. Излюбленной историей был рассказ о прекрасной девушке, которая являлась умирающим солдатам. Те, кто побывал в бою на грани смерти, всегда описывали её как юную деву с седыми или светло-русыми волосами, с бескрайней глубиной космически-тёмных глаз, будто бы девушка эта не шла, а летела над землёй в воздушном белоснежном платье, а на поясе её развевались алые ленты. Некоторые добавляли и совсем уж очевидные небылицы — мол, веяло от неё смертью, но не кошмаром ада, а блаженством небесного рая, и что с ресниц её падали снежинки, а от слов распускались розы там, где земля обагрилась кровью. «Очевидцы» наперебой говорили, как она подходила к ним, когда, казалось, что жизнь кончена, и протягивала руку, и что одних она забирала с собой, а другим помогла подняться, давала сил на возвращение к своим. Николас недовольно покачал головой, вспоминая об этом, расплатился за заказ и вернулся к машине.