Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

Гефест продолжил за неё.

— Нашей целью было помочь сыну войти в ближний круг Деймоса и занять место следующего хранителя. Были все предпосылки скорого перерождения Персефоны, и мы боялись не успеть, — он устало провёл ладонью по лицу. — Влюблённость Максимиллиана несколько нарушила действующий план, но не столь существенно, как могла бы.

Макс, прижимающий кулак ко рту, наконец, убрал его и выдохнул.

— Почему тогда ты говорил всё это мне в тот день, отец, когда я пришёл к тебе сюда? Про смерть... про смертность? Почему ты сказал, что моя мать недостойна взойти на Олимп? — в его голосе сочилась такая горечь, что Гефест невольно прикрыл глаза. Афродита даже не дрогнула.

— А разве я достойна? Не ты ли называл меня «эта шлюха, в которую отец всё ещё влюблён»?

Максим встал и, не глядя, указал рукой на Афродиту.

— Замолчи! Я разговариваю с отцом.

— Ты мой сын, — настойчиво произнесла Афродита, — всё, что ты скажешь, не имеет значения... всё, что ты говорил мне, не важно, потому что ты единственный человек, которого я люблю так же сильно, как...

— Я хочу услышать ответ отца! — Макс прошёл в сторону наковальни, затем вернулся. Но Гефест молчал, а остальные не могли и не хотели вмешиваться. Появление Афродиты действительно было шоком для всех, и это многое меняло. Макс скрестил руки на груди. — Ладно. Значит, вы отправили меня в царство Теней ещё и затем, чтобы я окончательно разделался со своей любовью? — он повернулся к Афродите и, указывая себе в грудь, наконец, посмотрел на неё. — Но ведь сердцу не прикажешь! Не прикажешь! Ты должна это знать, богиня любви, красоты и... — Макс неопределённо махнул рукой, — чего-то там ещё!

— Не прикажешь, — согласилась Афродита, — но подумай в сердце ли дело? Любишь ли ты образ, который создал себе в дружбе с этой женщиной, или её саму? Полюбил бы ты её, знай, что она Персефона? — она отлично знала, куда бить, и знала, что у Максима не будет аргументов против этого.

— Если и так, то что? Что теперь? Я выполнил свою миссию и больше не нужен в вашем плане?

Афродита решилась подойти к нему. Он дёрнулся, уклоняясь от её руки, но всё-таки после нескольких попыток позволил коснуться своего плеча и сразу успокоился.

— У всех есть своя миссия и цель, и, хотя некоторые наши выборы могут повлиять на путь к цели, сама цель до конца останется неизменна. Ты не стал хранителем, но ты можешь помочь Клессандре, разделить её бремя, отвоевать «Протект» и встать во главе или разрушить его, независимо от приказов Зевса.

Макс хмыкнул.

— Но отец сказал, что хочет передать мне мастерскую...

— О, — тихо рассмеялась Афродита, — нашёл, кого слушать. Я попросила его пригрозить тебе, и он выдумал это... как будто когда-то вообще собирался выпускать из рук свой треклятый молот. Наверное, ещё произнёс речь, о том, что ты сын оружейника, мастера, который не воюет, а изготавливает?

Максим встретил её взгляд и улыбнулся. Он мог бы поклясться, что не поверил бы даже Пифии, скажи она, что Афродита его мать. Но вот, Афродита перед ним — и нет никаких сомнений.

— Прости меня...

Афродита сделала движение, будто собралась отойти, но вместо этого обняла его.

— Тебе не за что просить прощения... — прошептала она на ухо Максиму. Её взгляд в этот момент упал на Макарию, которая всё время их разговора притворялась невидимкой, а сейчас выглядела так, будто не понимала, зачем пришла сюда. — Так вот, — Афродита отпустила Макса, — как я и сказала, здесь два чистокровных божественных ребёнка. Ты, сын мой, и, — она коснулась ладонью щеки Максима и обошла его, останавливаясь прямо перед Макарией, — и ты... дитя любви.

— Я? — Макария медленно поднялась на ноги. — Когда ты гостила в царстве Теней, ты не говорила мне об этом. Почему я должна верить тебе? Я дочь Геракла и Деяниры, всего лишь богиня, рождённая смертной.

— Всего лишь... — Афродита снисходительно улыбнулась. — В тот день, когда я пришла к Гефесту, я отдала ему это... — она развернула ладонь, показывая всем флакон с туманообразным белым веществом внутри. — Вещь, украденная Морфеем у Аида, попавшая в руки Ареса, а следом и в мои... Самые ценные воспоминания богини, которую много веков я незаслуженно считала убийцей Адониса. И бога, которого ненавидят все. Воспоминания твоих родителей, — Афродита протянула флакон Макарии.

— Ты призвала меня, чтобы спустя века отдать мне это? — Макария нахмурилась. — Ты ждала тысячелетия, чтобы вручить мне это как торжественный дар, при всех? Почему не тогда? Почему не в первую встречу?

— Ты божественное дитя любви, единственное из нынеживущих, Макария. Я боялась навредить тебе, не доверяла твоему окружению... тогда я не знала, кому могу доверять. Я и сейчас сомневаюсь, потому что наверняка могу предсказать реакцию твоего отца. Он хотел бы сказать это сам, но... — Афродита вложила флакон в её руку. — Взгляни, ты можешь взглянуть, а потом вернуть той, кто больше не хочет забывать.

Взгляд Макарии изменился, и она взяла флакон в обе ладони, тут же погружаясь в облако белого света. На несколько секунд в этом свете исчез даже её силуэт.