Царица Аттолии (ЛП)

Он снова с неодобрением осмотрел комнату. Простые белые стены без всяких украшений поднимались к скромно раскрашенному потолку. Узоры на расписных полах вытерлись со временем и были нечеткими.

— Это очень старое здание, — с улыбкой ответила царица. — Этот Мегарон стоял на вершине холма еще в те времена, когда на месте дворца вашего Императора в Сидосиане паслись козы.

Мидийский посол явно предпочитал роскошь старине. Он не сказал этого, но царица его поняла. И все же она была царицей Аттолии, а это был ее Мегарон, и потому она предпочитала его всему великолепию мидийских дворцов с их обложенными расписной плиткой стенами и золотыми куполами.

Мидянин сменил тему.

— Эддис перемещает войска?

— Возможно.

— И ваши бароны воздерживаются от предательства?

— Скорее воздерживаются от глупости. — Аттолия отмахнулась от войны и баронов небрежным взмахом руки. — Скажите, как вы добрались?

Мидянин плыл на корабле и высадился на побережье всего в нескольких милях от порта Реи, но очень убедительно пожаловался царице на дурные дороги между столицей и Эфратой и на совсем отвратительные пружины своей кареты.

— Бедный Нахусерех, — сказала царица, — так страдать из-за меня.

Она томно откинулась на спинку кресла.

— По крайней мере мне повезло не попасть под дождь.

— Собирается дождь? Я замуровала себя в этом зале с этими утомительными людьми на весь день и не видела неба.

— Да, — сказал Нахусерех. — Безусловно, будет дождь.

* * *

Облака еще не опустились достаточно низко, чтобы накрыть горы, и дозорные Эддиса видели, как в берегу причалил мидийский корабль. Они передали сообщение о высадке, а также о погоде своей царице, которая разбила шатер над армейским лагерем.

— Аттолия не станет атаковать в дождь, — сказала Эддис. — Сегодня мы можем надеяться на что-то посущественнее летнего дождика, и, возможно, она вызовет своих баронов, чтобы передать указания. — она боялась, что царица может оставить резиденцию для проверки расположения своей армии. — Пока она в Мегароне, думаю, мидянин сам по себе не нарушит планов Евгенидиса.

* * *

Царица Аттолии с нетерпением ждала прибытия последнего из приглашенных баронов, когда капитан ее стражи Телеус вошел в комнату и приблизился к трону. Он наклонился, чтобы что-то тихо сказать на ухо царице. Она слушала неподвижно, сосредоточенно сощурив глаза. Когда он закончил, она быстро встала. Все сидящие за столом Совета встали также, в то время как царица покинула комнату.

Она вышла на крыльцо, когда со двора уводили усталых лошадей. Шестеро забрызганных грязью солдат стояли в центре двора, окруженные любопытными. При виде царицы зрители исчезли. Грязные солдаты встали по стойке «смирно», а один из них шагнул вперед.

— Царский курьер? — спросила Аттолия.

Стоявший у нее за спиной капитан гвардии ответил:

— Только что убит из арбалета на опушке леса.

— А письмо, которое он вез? — царица обратилась к прибывшему лейтенанту.

— Мы успели забрать почтовую сумку, Ваше Величество, — сказал он, подойдя еще на один шаг.

Он передал сумку с царским знаком в руки Телеуса.

— Хорошо, — похвалила царица.

Она взяла сумку, открыла ее, достала сложенное письмо и вернула сумку обратно Телеусу. Аттолия быстро осмотрела оттиск на воске, прежде чем сломать печать, и начала читать послание. Закончив, она подняла голову.

— Отправьте их в казарму и накормите, — сказала она капитану и начала подниматься по ступеням лестницы к дверям Мегарона.

Лейтенан поклонился Телеусу и кивнул своим людям, направляя их к двери, ведущей со двора в казарму. Телеус понял, что лейтенант не впервые в Эфрате, и оставил его размещать своих солдат самостоятельно. Он последовал за царицей.

Нахусерех видел, как они вышли, и принял к сведению почтовую сумку, покачивающуюся на ремне в руке Телеуса. Он удивленно приподнял бровь. Он был уверен, что перекрыл все пути в Эфрате и держит под наблюдением всех царских курьеров.

Перед дверью зала Советов, Аттолия повернулась к Телеусу.

— Сообщи в столицу Хопсису, — сказала она. — И Релиусу тоже. Барон Эфкис предал нас. Один из его слуг сообщает, что он позволил эддисийскому отряду, приплывшему по Сеперхи, высадиться на этом берегу реки. Они, скорее всего, уже в лесу.

— В гавани нет почтового корабля, — сказал Телеус. — Один сегодня не вернулся. Следующий будет только завтра.

Царица выругалась со свирепостью, несомненно, ошеломившей бы мидийского посла.

— Возьми одну из рыбацких лодок в деревне, — приказала она. — В Рее должен быть корабль.

— Как эддисийцы смогли незаметно пробраться до Сеперхи? — спросил Телеус.

— С помощью предательства, — ответила царица, пожав плечами. — Я не думаю, что это кто-то из офицеров на мосту у старого русла Арактуса, но если на них напали и перебили всех до единого, то эддисийцы, возможно, могли пройти незаметно. — она снова выругалась. — В письме сообщают о пушках, — сказала она.

— Мы не продержимся против пушек, — возразил Телеус. — Мы должны послать за армией.

— Попытайся, Телеус, — сказала царица. — Но я боюсь, что уже слишком поздно.