Царица амазонок

Мирина в ужасе отшатнулась при виде этой чудовищной картины. Она знала, конечно, что религия может принимать разные формы, но никогда прежде ей не приходилось видеть, чтобы почитание богов выливалось в человеческие жертвоприношения. Ей даже в голову не приходило, что ее храмовая сестра, которую она искала и наконец нашла, могла встретить такой жестокий конец.

– Уходим, – прохрипел Парис и вскинул руку, приказывая своим соратникам остановиться. – Никогда в жизни не видел такого проклятого места.

Но путь им неожиданно преградила какая-то жрица; по крайней мере, Мирина предположила, что это жрица, – по обнаженной груди и множеству драгоценных украшений. Ее лицо исказилось от гнева; женщина схватила двусторонний топор с одного из жертвенных столов и принялась беспорядочно размахивать им, едва не задев Энея.

– Ах ты, грязная мерзкая демоница! – оскалился Парис, протягивая руку к своему кинжалу.

Одним легким движением оружие выскочило из-за его пояса и вонзилось в грудь жрицы, и та сначала привалилась спиной к стене, а затем сползла на пол с пронзительным воем. Ее широко открытые глаза и в смерти выглядели такими же дьявольскими, как и при жизни.

– Быстрее! – Парис махнул рукой в сторону выхода. – За ней может прийти подмога.

И она пришла. Встревоженные шумом, еще две жрицы выскочили из двери в стене – двери, которую Мирина не заметила прежде. Как только они увидели на полу мертвое тело своей подруги, то упали ниц, моля сохранить им жизнь.

Они вопили так оглушительно, что троянцы даже не услышали шума за своими спинами. Только Мирина, все еще не в силах пошевелиться, заметила приближение чудовища, которое как будто возникло из ниоткуда – или же вышло из какой-то темной ниши за главным алтарем. Этот монстр, слишком высокий и широкий для нормального мужчины, с огромной рогатой головой, тут же ринулся с копьем на Париса.

Мирина, разом очнувшись от оцепенения, действовала чисто инстинктивно. Поскольку у нее отняли ее собственное оружие, она стремительно нагнулась, чтобы поднять с пола двусторонний топор, выпавший из рук мертвой жрицы, и изо всех сил швырнула его в чудовище.

Топор, брошенный сильной и точной рукой, вонзился в горло монстра, заставив его на мгновение вытаращить глаза… И только когда гигантское тело с тяжелым стуком упало на пол, подняв тучу пыли, троянцы развернулись, чтобы посмотреть, чей удар сразил чудовище.

Мирина была слишком занята, вытаскивая топор из шеи своей добычи, чтобы заметить выражение лица Париса, когда тот осознал, что девушка спасла ему жизнь. Но когда она наконец подняла голову и посмотрела ему в глаза, ей все стало понятно.

– Давайте убираться отсюда, – сказал Эней низким голосом. – А с этими двумя что делать? – Он кивнул в сторону жриц, трусливо ползавших по полу и визжавших еще более пронзительно.

– Убей их, – велел Парис, беря Мирину за руку и поворачиваясь к выходу. – Убей их так, как они того заслужили: как грязных животных.

Мирина плохо помнила обратную дорогу к заливу.

К немалому облегчению Париса, они вышли из дворца Миноса как раз в тот момент, когда к царю явилась следующая делегация и глашатаи были слишком заняты, чтобы заметить, как троянцы вышли из святилища.

Отказавшись от паланкина, в котором ее доставили во дворец, Мирина вскочила на коня Париса и закуталась в его плащ, не выпуская топора из рук. Несколько мгновений спустя они уже мчались по городским улицам – на этот раз вниз по склону холма, к морю. Мирину тошнило от одной мысли о том, что Минос, который мог спокойно принимать гостей и поражать их искусством красноречия, поощрял гнусный каннибализм в подвале собственного дворца.

Когда они добрались до восточного залива, Парис помог Мирине соскочить с коня на землю. Она сделала несколько шагов по направлению к трапу… и остановилась.

– Как мне рассказать сестрам о том, что я видела? – прошептала девушка, обращаясь скорее к самой себе, чем к Парису. – Как сказать о таких чудовищных злодеяниях…

– Идем. – Парис забрал из рук Мирины топор и подтолкнул ее в сторону пляжа, на котором они встретились впервые. – Давай сначала смоем кровь с твоего лица, иначе ты до смерти напугаешь своих сестер. – Не дав Мирине возможности снять с себя одежду, он затащил ее в воду, ведя все дальше, пока юбка ее роскошного платья не поднялась на волнах, словно лепестки цветка. – Ну вот, – снова заговорил Парис, вытирая лицо Мирины подолом ее наряда. – Царице не следует расхаживать с кровавыми отметинами на лице, как какой-нибудь охотнице.

Мирина посмотрела на Париса:

– Но я и есть охотница.

Парис взял ее за подбородок и заглянул прямо в глаза:

– Ты спасла мне жизнь. И это делает тебя знатной женщиной. А уж боги, я уверен, давным-давно назначили тебя царицей. – Парис немного помолчал, его взгляд на мгновение скользнул по губам Мирины. – И я тоже.

Мирина отодвинулась от него: