– Врут! – поставив на стол миску с жареной рыбой, фыркнула старостиха – крепкая полная женщина с утомленным повседневными заботами-делами лицом. Звали ее Марфой. Марфой Микулишной. Алексей не помнил – была ли это прежняя жена Епифана или, может, после смерти той жены он и подженился опять – не суть. Да и не очень-то это его интересовало сейчас.
– Что врут? – Епифан недовольно посмотрел на супругу. – Что врут-то?
– Да все и врут, что ты говорил, – похоже, Марфа Микулишна ничуть не боялась мужа. – И выдумают же! В кошку обращалась, на помеле летала… тьфу!
– А что, не летала, что ли?
– А ты сам-то видал?
– Сам-то не видал, да люди говорят, что…
– Хэк, люди…
– А ты не хэкай, не хэкай, – Епифан постепенно заводился, видно, неловко было перед гостем за вдруг ставшую слишком уж разговорчивой жену. – Ишь, хэкает она…
Марфа Микулишка уперла руки в бока:
– Это кто люди-то? Дьячок наш, пьяница? Аль Никола с Микешей – испольщики, тоже прощелыги те еще? Думаешь, не знаем, как они к Миколаихе шастали? Да как она их со своего двора вышибала. Видали, видали… А вот про метлу да про кошку – брешут люди.
– Да как же брешут-то? – не унимался староста. – Вот и дьяк… или подьячий – кто там приезжал – он же зазря человека хватать не будет! Выяснил все, верно, сперва…
– Да уж… они выяснют.
– Ну не на помеле, ну не в кошку… Но ведь было же что-то за ней! Да все село знает – кровь да лихоманку зубную Миколаиха враз заговаривала.
– Да, кровь она унимала, – присев на лавку, согласно кивнула Микулишна. – И заговоров много знала – то да.
– Ну вот, вот видишь же!
– Так ведь – все на пользу, на пользу, не во вред! Какая же она ведьма? От ведьм людям одни напасти, а Миколаиха… Вон, помнится, прошлолетось, в сушину самую, кто дождь с грозой вызвал? Вдовица! А без нее был бы у нас урожай? Особливо – после разора? Да не было б ничего – все бы от жара сгорело, на полосах еще.
– Вот-вот, – кисло улыбнулся староста. – Дождь с грозой вызывала – и не ведьма?
Дождь… Гроза… Ведьма…
Алексей все ждал, когда же закончится этот дурацкий разговор, все про пастушонка спросить хотел, да не смел – перебивать хозяев невежливо. А те не унимались: все про ведьму, да про дождь, да про грозу…
– Ох, и грозища была тогда – страшная! А дождь-то, дождь… Экий ливень.
Гроза… Гроза…
Протопроедр потряс головой:
– А что, это верно, что Миколаиха грозу вызывала?
– Вызывала, – супруги разом кивнули. – И не раз, то все знают. Но вреда от того никому не было – одна польза.
– И что ж вы такую нужную бабу дьяку отдали? – хмыкнув, попенял гость.
Попенял с досадою, не столько на старосту, сколько на себя – это ж надо, в селе уж несколько недель жил, а про колдунью не ведал! Про то, что она грозу вызывать умеет. Врут? Да нет, не похоже. Вот про кошку да помело – точно врут, тут и думать нечего, наговаривают. Эх, жаль раньше-то не знал про ведьму!!!
– И куда ж ее, сердечную, повезли-то?
Епифан пожал плечами:
– Известно куда – к игумну. То уж теперь не наша забота.
– А сынишка ее как же, Сермяшка? Один на хозяйстве?
– А ничо, общество пропасть не даст, всем миром поможем. Да и не так уж он мал, Сермяшка-то, через год-другой – и сам пахать сможет.
Алексей только рукой махнул – да уж.
И задумался… Хорошо бы вызволить ведьму… если та и в самом деле может вызвать грозу. Значит, в монастырь увезли, к игумену… не так уж и далеко здесь, верст десять, а то и того меньше. Ну, что же, попробовать, наверное, стоит – чего терять-то? Неужто ждать до мая, когда тут хоть ма-аленькая, да надежда имеется? Игумен, игумен…
От неожиданно полученной информации протопроедр впал в задумчивость, забыв даже про хитрована пастушонка, кстати – ведьминого сынка. Нужно, нужно было вызволять вдовицу, хотя бы на время… да попросить ее вызвать грозу, и не где-нибудь, а именно над Черным болотом… Ох, сладится ли? Ладно, нечего рассуждать – действовать нужно. Сжечь Миколаиху, наверное, не сожгут – не те традиции, но вот утопить вполне могут. Потому – поторапливаться надобно, поторапливаться!