Читаем Царевна Софья полностью

Этот вывод отчасти правилен, но нужно принимать во внимание, что он сделан на основе не вполне достоверных исторических источников. Фундамент власти Софьи составляла поддержка ее наиболее активными членами Боярской думы, которые не могли не понимать, что из всего царского семейства только она обладает достаточными знаниями и способностями для принятия государственных решений. А во взаимодействии правительницы с Думой, собственно, и состоял механизм управления страной в период регентства. Что же касается политических симпатий большинства дворян, якобы стоявшего за Петра, то в России XVII века они вряд ли учитывались правящей верхушкой. В равной мере не мог иметь большого значения и отмеченный Горном факт, что основная масса простого народа поддерживала Ивана. Мнение низов общества влияло на политическую ситуацию только в условиях восстания, последствия которого к концу осени 1682 года были уже преодолены.

Датский дипломат приводит в донесениях ряд сведений о том, как сторонники царя Петра старались заручиться его поддержкой в придворной борьбе. Князья Борис Алексеевич Голицын и Михаил Иванович Лыков со слезами на глазах говорили Горну об опасности, якобы угрожающей юному государю. Через несколько дней Борис Голицын вновь начал заискивать перед датчанином и опять «проливал слезы над участью Петра». В последующие недели он, а также Лыков и другие сторонники Петра неоднократно посещали Горна и Бутенанта, несомненно, рассчитывая, что датчане сообщат королю Кристиану V о несправедливостях, творящихся в России по отношению к законному монарху Петру I. Слухи об этих визитах дошли до Софьи, и она отчитала Наталью Кирилловну, «сказав, что она не только настраивает собственный народ против старшего великого князя, но даже пытается привлечь в свой лагерь иностранных послов».{355}

В июле 1683 года Борис Голицын вновь явился к Горну умолять о помощи против Софьи, которая якобы строила козни Петру, и даже лично продиктовал датчанину письмо на латыни, адресованное королю Дании. В письме содержалась просьба, чтобы Кристиан V уговорил своих союзников во Франции, Англии и Бранденбурге через послов в России поддержать Петра в борьбе против сестры-правительницы.

В сентябре противоречия при московском дворе вновь выплеснулись наружу во время паломничества царской семьи в Троице-Сергиев монастырь. Горн сообщил в Копенгаген, что одиннадцатилетний Петр по наущению своих сторонников вступил в резкую перепалку с Софьей, а князья Василий Голицын и Михаил Черкасский разругались до того, что схватились за ножи, и окружающие едва сумели их растащить.

В марте 1684 года Горн в очередном донесении описал еще один придворный скандал: «В. В. Голицын и Иван Михайлович Милославский поссорились в присутствии царевны Софьи и даже взялись за ножи. Царевна со слезами на глазах умоляла их не шуметь и подумать об интересах страны, а не о своих собственных. Голицын без промедления усмирил свою ненависть ради слез царевны… но второй громко сказал, что лучше умереть, чем видеть, что дела и дальше идут, как сейчас».{356}

Нужно заметить, что созданный Горном образ отчаянного скандалиста, кидающегося с ножом то на Черкасского, то на Милославского, совершенно не соответствует характеру меланхоличного и деликатного Василия Голицына. Датский дипломат не присутствовал при этих ссорах и знал о них понаслышке, поэтому достоверность деталей его рассказа сомнительна. Но сам факт стычек Голицына с двумя боярами, несомненно, имел место.

Что же касается повторяющихся известий Горна о склонности Голицына к поножовщине, то этому можно найти простое объяснение. Думается, датского посланника подвело недостаточное владение русским языком. Сам он своими знаниями очень гордился и, по-видимому, разговаривал с некоторыми царедворцами по-русски. Кто-то из них, вероятно, сказал датчанину, что Голицын «на ножах» с Черкасским и Милославским, а тот понял фразу буквально.

Важным событием в жизни двора и правящей династии стала женитьба царя Ивана Алексеевича. Брак этот был задуман Софьей с сестрами еще в мае 1682 года, однако юный возраст и болезненное состояние старшего царя заставили на время отложить его. Важную роль в деле женитьбы Ивана Алексеевича сыграл Иван Милославский, который в качестве невесты предложил «первую красавицу России», девятнадцатилетнюю Прасковью — дочь своего лучшего друга Федора Петровича Салтыкова. Невеста не радовалась предстоящему браку и даже заявила прилюдно:

— Лучше уж умереть, чем идти за царя Ивана.

Однако чувства девушки не имели никакого значения, когда на кону стояла судьба династии. Софья надеялась, что рожденные Прасковьей мальчики продолжат царский род по линии Милославских. В таком случае Петр как представитель младшей ветви семьи Романовых был бы оттеснен от власти, а сама Софья Алексеевна смогла бы еще долгое время оставаться регентшей и соправительницей при царе Иване и его потомках.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии