Царевна Нефрет(Том II)

— Только не остри. Просто хотела узнать. Любопытно слышать, что сегодня еще встречаются такие чудаки.

— А когда же их не было?!

— Я быстро отучила бы его от этой мании…

— Интересно, как?.. Попыталась бы занять место Нефрет? А знаешь, Макс, это идея…

— Но-но, оставь Жанну в покое со своими идеями. Кажется, ты хочешь отправить ее вместе с Райтом в сумасшедший дом. Он уже скоро там окажется. Если бы вчера в нашей компании сидел какой-нибудь психиатр, он охотно выписал бы ему свидетельство для лечения в санатории.

— Ты меня не понял, Макс. Я совершенно серьезно думаю о том, как избавить такого одаренного человека от его idée fixe…[9] жаль его труда, таланта…

— Но что общего у всего этого с Жанной? Ты уже сделал ее египетской царевной танцевального зала…

— Макс! Прошу запомнить, что мой театр — никакой не танцевальный зал… — вспыхнула Жанна.

— Да будет тебе! Хорошо, «Ла Скала» или «Метрополитен-опера», мне все равно… Я обращался к Курту. Он вскружил тебе голову какой-то египетской мумией и теперь ты стала так задирать нос…

— Макс! Если ты меня еще раз оскорбишь…

— Почему вы так кипятитесь? Я всего лишь рассуждал вслух… давайте спокойно пить кофе… Погодите, я хочу вам еще кое-что рассказать о Геродоте. Этот греческий историк утверждает, что по верованиям египтян человеческая душа — бессмертна и что она после смерти тела немедленно переходит в тело другого существа, которое в ту самую минуту рождается. Когда же душа побывает в телах всех животных и птиц, живущих на земле и в воде, она вселяется в тело младенца, который рождается в миг последней смерти. Это великое круговращение души продолжается три тысячи лет.

— Странное дело, — злобно заметил Макс. — И как это ты родился человеком? Тебе подошло бы быть… попугаем. Ничего не можешь придумать самостоятельно, только повторяешь то, что вычитал из книг или услышал от профессоров.

— А сам ты что-нибудь придумал?! Подожди, я еще такое придумаю, что тебе жарко станет!

— Опять?! — вскричала Жанна и разняла приятелей, которые начали уже наскакивать друг на друга, как задиристые петухи. — Ах, какие вы скучные!

*

Курта Ремера удивило поведение Райта. Дело было в музее через несколько дней после совместного ужина. Райт просматривал записи ассистентов с нескрываемым недовольством, очевидно, не находя в них ожидаемых им выводов. Ничего не объяснял, только бросал язвительные упреки:

— Вы мало работаете.

— Ваше внимание рассеяно, вы думаете о совсем других вещах, а не о работе.

— Совершенно неправильный подход.

— Я ожидал от вас большего.

И Курту:

— Как вы можете готовиться к докторату, не зная таких простых вещей?!

Вышел из кабинета надутый и будто обиженный, оставив ассистентов теряться в догадках. Как ему угодить? Они отшучивались:

— У него не в порядке нервы.

— Слишком долго находился в обществе трупов.

— Надо бы его куда-нибудь вытащить на свет божий!

*

Сцена ревности, которую Макс устроил Курту, позабавила молодого египтолога. Курт не скрывал своих симпатий к Жанне, но вел себя с ней корректно. Макс не смог оценить его помощи Жанне: ведь это он, Курт, придумал сенсационную роль, что станет поворотным пунктом ее сценической карьеры. Жанна его помощь оценила и с радостью отблагодарила бы Курта, если бы не страх перед Максом, служившим для нее символом всемогущего капитала.

«Артистка, мой дорогой, — говорила она, — не может жить одним талантом, ей нужен хлеб… и к тому же с маслом. Понимаешь?»

Курт понимал даже слишком хорошо, потому что сам прибегал к помощи Макса, когда его баланс оставлял желать лучшего.

Но горечь не проходила. Мало того, в часы работы, когда он так нуждался в спокойствии, над ним нависала тень Райта. Все это приводило Курта в дурное настроение.

Однажды вечером у него возникла мысль свести Жанну с Райтом, но резкие возражения Макса прогнали ее вместе с желанием проявлять какую-либо инициативу.

*

Как-то раз, когда Курт выходил из музея, Райт окликнул его:

— Подождите. Пойдем вместе.

Курт молча стоял в коридоре и ждал профессора.

— Пообедайте со мной.

В ресторане Райт велел подать коньяк и выпил две-три рюмки, не дожидаясь закусок.

— Не удивляйтесь, что я разогреваю себя. Это хорошо влияет на мозг. Что вы думаете о галлюцинациях?

— Я никогда ими не интересовался и, должен признаться, никогда их не испытывал. Иногда на улице мне может кто-то привидеться или ночью возникает впечатление, что я слышу какой-то знакомый голос или даже мелодию… но это все обычные явления… не то иллюзии, не то воспоминания… Не знаю даже, имеют ли они что-нибудь общее с галлюцинациями.

— А у меня по ночам, во время работы, не раз появлялось совершенно явственное чувство, что между мной и стеной встает какая-то фигура. Я вижу ее так отчетливо, что боюсь встать и притронуться к ней рукой, чтобы проверить, там ли она… Я убежден, что дело в нервном напряжении… это сознательное усилие, попытка приблизить к себе человека, о котором я думаю уже давно…

— И вы уже пробовали проверить..?