Царевич [The Prince]

Саул обратился к ним: — Бог погубил пшеницу, но скоро поспеет остальное. Войску нужно продовольствие, — на Ионафана он не смотрел. — Мы не пойдем в погоню за филистимлянами. Вернемся в свою землю. Велите своим людям сниматься с места. Выступаем через час.

— Отец…

— Не сейчас. Поговорим позже, по дороге домой.

Когда войско двинулось в обратный путь, Ионафан пошел рядом с отцом: — Прости меня.

— Прости… — Саул говорил ровным голосом, глядя прямо перед собой. — Самуил против меня. Мой сын тоже сделается мне врагом?

Сердце Ионафана упало, глаза наполнились слезами. — Знай я о твоем заклятии, в жизни не притронулся бы к этому меду.

Саул посмотрел на него, затем снова устремил взгляд вперед. — Ионафан, ты либо со мной, либо против меня. На чьей ты стороне?

Никогда еще слова не причиняли Ионафану такой боли.

— Тебе не найти человека, преданнее меня.

— Может, тебе так и кажется, но если ты будешь и дальше действовать сам по себе, как в Геве и сейчас, в Михмасе, в народе начнется раскол. Ты этого добиваешься? Хочешь отнять у меня царский венец, чтобы Самуил возложил его на твою голову?

— Нет! — Ионафан остановился, повернулся к отцу лицом. — Нет!

— Не стой на месте!

Ионафан пошел рядом, стараясь попасть в ногу. Отец снова заговорил, не глядя на него.

— Все, как один, встали против меня — на твою защиту.

Этого Ионафан отрицать не мог. Несложно было расположить к себе людей геройским поступком, но ведь победа — от Бога, — он тут не при чем.

— Я просто хотел поднять у людей боевой дух.

— У меня тоже?

Разве этим он бросил тень на отца? Если так, то что он может сказать, чтобы исправить дело?

Саул, нахмурившись, посмотрел на Ионафана. — Самуил сказал, что Бог уже избрал в цари другого… Тебя?

Ионафан воскликнул с сокрушением, от волнения у него перехватило горло: — Нет, отец! Ты — царь Израиля. Я никогда не пойду против тебя!

Глаза Саула больше не смотрели подозрительно. Положив руку на плечо Ионафана, он сильно сжал его.

— Нам нужно крепко стоять друг за друга, сын. Хочешь — не хочешь, а жизнь — и твоя, и моя — под угрозой. И не только наши жизни. Твоих братьев тоже. Если у нас отнимут царский венец, Мелхисуа, Аминадава, Иевосфея, да и твоих сестер — их всех убьют, чтобы полностью искоренить наш род. Понимаешь? Так делают цари: не оставляют в живых никого из врагов. Даже детей — ведь те когда–нибудь вырастут и будут мстить.

Он еще раз сжал плечо Ионафана — и отпустил. — Никому не доверяй, Ионафан. Вокруг враги. Повсюду враги.

Это была правда. Израилю угрожали со всех сторон. На побережье были филистимляне, на востоке — Моав, на севере — Аммонитяне, на юге — Сувские цари. Казалось, весь мир ополчился против Божьего народа! А всякое войско легче всего поразить, обезглавив его: убив царя.

Но, похоже, отец видит врагов и среди своих.

— Мы объединим все колена, отец. Научим их уповать на нашего Господа Бога.

Саул глядел вперед. — Ты будешь моей правой рукой, — на ходу вымолвил он. — Мы создадим свою династию.

Ионафан уставился на него. Он вспомнил, что Самуил сказал…

Саул сжал кулак: — Я не отдам власть, — рука дергалась, а он продолжал говорить сам с собой — тихим резким шепотом. — Я не отдам власть. Не отдам. — Резко опустив руку, он высоко вздернул подбородок. — Не отдам!

Глава третья

Самуил пришел к царю с повелением от Господа: идти и поразить амаликитян: тех, что когда–то, во времена исхода из Египта, подстерегали в пустыне и убивали беззащитных детей Израиля.

— Хорошая возможность снискать себе славу! — Саул хлопнул Ионафана по спине. — Бог точно благословит нас!

И они победили. Но Ионафана беспокоило, что отец медлит исполнить все, что велел Самуил.

— Он сказал истребить всех!

— Царь Агаг — ценная добыча, — Авенир поднял чашу за царя Саула. — Нам больше пользы от него живого, чем от мертвого. Когда весь Израиль увидит его уничижение, все будут твердо знать: единственный, кого стоит бояться — это царь Саул!

Ионафан переводил взгляд с отца на дядю. — Но Самуил говорил, что надо предать смерти всех Амаликитян, и весь скот их тоже…

Отец хлопнул его по плечу. — Празднуй победу, Ионафан. Хватит тебе беспокоиться.

— В Законе сказано: возлюби Господа Бога Своего всем сердцем своим…

Саул взмахнул рукой. — … и душой, разумением и крепостью своей, — видишь, я тоже знаю Закон.

Правда ли это? Саул так и не переписал Закон собственноручно, а когда Ионафан читал ему, никогда не был особенно терпеливым слушателем.

— Ты не до конца исполнил…

— Хватит! — Саул швырнул свою чашу на землю. В их сторону обратились взгляды. Саул великодушно махнул людям. — Ешьте! Пейте! Веселитесь! — Он склонился к Ионафану и хрипло прошептал: — Уноси–ка ты отсюда свою угрюмую физиономию куда–нибудь подальше.

Ионафан начал подниматься на ноги. Саул схватил его за руку: — Оглянись вокруг, Ионафан, — широким жестом он обвел пирующих, вино выплеснулось из чаши. — Видишь, как довольны люди. А нам надо следить, чтобы они были довольны!

Ионафан видел в глазах отца страх, но знал: этот страх не по адресу.

— Надо, чтобы Господь был доволен, отец. Господь.