Царь царей

Весть о том, что Рас Менгеша и Рас Алула отправились почтить память Менелика в Аддис-Абебе, дошла до Пенрода и итальянских колониальных офицеров в ноябре 1894 года. Генерал Аримонди, командующий Вторым оперативным корпусом, закатил глаза, услышав эту новость, сказав, что невозможно идти в ногу с изменчивыми союзами эфиопских князей, и предсказал, что Менгеша вернется и попросит об одолжении еще до конца года. Сеть осведомителей пенрода среди торговцев и его друзей среди Аскари смотрели на вещи иначе. Приближаясь к императору, Менгеша и Алула несли на плечах тяжелые камни. Это был формальный, священный акт подчинения, который не следует путать с более неформальными союзами прошлого.

Пенрод послал в Каир отчет с подробным изложением того, что ему удалось узнать, и на следующий день отправился в Асмару, чтобы оценить ситуацию. Он провел некоторое время с капитаном Наззари, наблюдая за тренировками местного батальона и предлагая некоторые улучшения в их штыковой подготовке, которые Наззари одобрил.

“Чем больше мы будем заниматься такой работой, тем лучше, - хрипло сказал он. - Начальство хочет, чтобы весь Тиграй присоединился к их колонии. Слишком жадный. У нас нет людей, чтобы удержать его.”

Пенрод возвращался с тренировочной площадки, когда его вызвали в кабинет майора Тозелли. Пьетро держал в руках телеграмму.

“Из Баратьери,” сказал он, изящно размахивая им в воздухе. - Телеграфные линии до Саганеити не работают, и старик нервничает. Вам удалось убедить его, что мятеж неизбежен.”

“Вполне возможно, - сказал Пенрод. “Хотя я и не думал, что Батха Агос станет причиной неприятностей.”

Батха Агос был абиссинским правителем в окрестностях Саганеити, очень близким клиентом итальянцев и не другом ни Алулы, ни Менгеши. Пенрод внимательно изучил карту Эритреи и Тиграя, приколотую к стене кабинета Тозелли. Он был испещрен булавками с изображением позиций итальянских войск и союзников, фортов и укрепленных городов. Невозможно было не заметить огромное расстояние между ними.

“И никаких намеков на неприятности от вашего человека в городе?- Спросил Пенрод.

“Никаких." - Пьетро широко пожал плечами. - “Я думаю, он собирался пригласить Батху на ужин на этой неделе. Тем не менее, мы пойдем и посмотрим сами, но под прикрытием маршрута марша. Как вы думаете, как быстро мы сможем это сделать? Это примерно в пятидесяти милях отсюда.”

“Я буду готовиться, - сказал Пенрод.

•••

Они были уже в двенадцати милях от города, когда до них дошла весть, что Батха Агос взял в заложники итальянского резидента, лейтенанта Сангинети. Пьетро сразу же начал переговоры об освобождении этого человека, планируя атаку на рассвете.

- Позвольте мне спуститься и взглянуть, - сказал Пенрод, когда они вместе стояли на возвышенности за городом, осматривая беспорядочно разбросанные низкие здания. Тозелли посмотрел на него как на сумасшедшего, но когда через час Пенрод явился в обличье арабского торговца, он дал свое согласие.

Пенрод пришел в город поздно вечером один, с револьвером, спрятанным в складках галабии, и грубой сумкой одолженных товаров за спиной. В городе было очень тихо. В некоторых домах изредка виднелись огни костров для приготовления пищи, но он не видел никаких групп вооруженных людей. Пенрод убедился, что Батха уже сбежал. У него не было ни умения, ни хитрости, чтобы так эффективно скрывать боевые силы. Когда Пенрод нашел дом итальянского лейтенанта, единственное каменное строение на пустынной рыночной площади, он обнаружил, что тот не охраняется, и просто вошел внутрь. Он ожидал увидеть Сангинети мертвым, но молодой человек сидел в пустой столовой, с кляпом во рту и привязанный к стулу.

Пенрод отпустил его и быстро приказал замолчать, положив конец его бурлящей благодарности. Затем он повел его обратно по темным и безмолвным улицам, добравшись до итальянского лагеря как раз в тот момент, когда рассвело и Пьетро отдавал приказы своим младшим офицерам.

Пьетро вытаращил глаза, а потом разразился хохотом. “Кому нужны полторы тысячи человек, когда у вас есть Пенрод Баллантайн?- обратился он ко всем присутствующим.

Офицеры, сидевшие за походным столом, тоже засмеялись, но тут же затихли, когда Пьетро положил свой начищенный сапог на походный табурет и тихо попросил лейтенанта доложить обстановку. Пенрод тоже прислушался, прислонившись к одному из столбов палатки и скрестив руки на груди.

“Я спросил Батху, почему он отвернулся от нас, ведь Италия - великая держава” - заикаясь, проговорил мужчина. - Он сказал, что Эфиопия больше, и хотя человек может оправиться от укуса черной змеи, укус белой змеи всегда смертельен.”

- Детская загадка!- громко сказал один из итальянских офицеров, только что сошедший с парохода из Неаполя.

Пьетро посмотрел на Пенрода. “А ты что думаешь, Баллантайн?”

- Батха идет туда, куда дует ветер. И он, кажется, думает, что ветер дует в сторону Менелика. Куда он может нанести удар? Где он мог попытаться одержать легкую победу над итальянскими войсками?”