Царь царей

Когда Пенрод ставил на кон свой успех, он был совершенно уверен—он знал, что сумеет угнаться за новобранцами,—но мысль о том, что он мог проиграть в этой последней гонке, заставила его кровь на мгновение застыть в жилах. Не имело значения, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел Эмбер Бенбрук; пока он держал часы, ему казалось, что между ними все еще существует какая-то связь, которую не могут разрушить ни время, ни расстояние. Часы были каким-то образом свидетелями того, как он становился лучшим человеком. Мысль о том, что он мог потерять его из-за добродушной бравады владельца кафе, заставила мир на секунду болезненно закружиться. На лице Пенрода не отразилось никаких эмоций. Он взглянул на сияющее лицо грека, затем поднял бокал с шампанским и сердечно произнес тост.

***

Эмбер выработала свой распорядок дня. Каждое утро она рано приходила в лагерь беженцев, и вскоре обитатели лагеря привыкли к тому, что Эмбер и Хагос спускаются к ним по склону как раз в тот момент, когда зажигают костры для утренней трапезы. Эмбер украла часть полотна, которое они купили в Аддисе, чтобы сделать недоуздок для Хагос - аккуратная конструкция с регулируемыми ремнями, позволяющими ей быстро расти. Львица ненавидела это, но еще больше ей не хотелось выпускать Эмбер из поля зрения, и поэтому она подчинилась. Примерно в сотне ярдов от края лагеря Хагос позволяла накинуть недоуздок на свои мускулистые плечи, изображая усталое презрение к этому процессу, и позволяла привязать себя к ближайшему стволу дерева. Ей удалось создать впечатление, что она все равно собиралась здесь остановиться.

Затем Эмбер присоединилась к Марте и Тадессе и провела час или два, беседуя с беженцами об их домах, их выздоровлении и планах на будущее. Она проверила припасы, сделала записи и дала указания, затем вернулась к Хагос и взяла львицу с собой на охоту, к северу и западу от лагеря, где, как она знала, у нее был хороший шанс найти дичь, но без риска наткнуться на людей. Не то чтобы Хагос могла причинить им вред; она привыкла к человеческому обществу и не воспринимала их как пищу. Иногда новоприбывшие в лагерь беженцев впадали в панику и протестовали при виде взрослой львицы, отдыхающей так близко, но кто-нибудь из старших жителей объяснял и указывал на недоуздок и на тот факт, что эксцентричная ференги, которая держала львицу в качестве домашнего животного, была тем, кто был занят спасением их жизней и жизней их детей.

Рассказы о Эмбер распространились по всему Тиграю, когда беженцы нашли в себе силы двигаться дальше. Она быстро становилась новой и экзотической покровительницей голодных и обездоленных. Они называли ее Леди-Лев. Она устроила Хагос игровую площадку из веревок и бревенчатых качелей на поляне возле хижины и часами наблюдала за ней, инстинктивно выслеживая качающиеся тени, набрасываясь на них, покачивая задними лапами и точа когти о кору деревьев. Эмбер платила местным фермерам, чтобы те приносили ей коз для кормления растущей львицы, но следила за тем, чтобы их забивали и готовили в лагере, поэтому Хагос так и не научилась ассоциировать загнанных и блеющих животных с превосходным мясом, которое давали ей на обед. Эмбер хотела быть уверенной, что Хагос никогда не думала о козах и рогатом скоте как о добыче. Львица должна была принимать животных двух видов: людей и зверей из лагеря, среди которых она жила мирно, а также дичь, которую они с Эмбер приносили с охоты. В конце концов Эмбер изменила свою стратегию: если Хагос не удавалось выследить и убить животное на охоте, вечером она не получала никакой еды, и Эмбер, стараясь не провоцировать ее запахами готовящейся пищи, тоже ничего не ела. Когда ее охота увенчалась успехом, они вместе пообедали. Это заняло некоторое время и несколько голодных дней, когда Эмбер держалась подальше от лагеря, но в конце концов это сработало.

•••

Однажды поздним утром, когда Хагос была уже почти взрослой, Эмбер и львица отдыхали по-своему после удачной охоты. Хагос уткнулась лицом в разорванное брюхо антилопы и принялась есть с довольным мурлыканьем.

“У тебя ужасные манеры за столом, - сказала Эмбер, наблюдая, как львица набрасывается на свою добычу, ее морда уже покраснела от крови. Хагос проигнорировала ее слова.