Царь царей

На следующее утро, когда Райдер сказал им, что пригласил Билла присоединиться к ним в шахте Кортни и лагере, Эмбер была полна решимости остаться довольной. Они отчаянно нуждались в инженере на шахте, и теперь один из них упал к ним на колени, как дар небес. Ей удалось проигнорировать свою странную реакцию на улыбку Билла и вспомнить, как много они все должны ему за то, что он нашел замечательного доктора Юрия. Его общество было очень приятным. Билл рассказал ей все о своих путешествиях и задал разумные вопросы о Хартуме и спасении Эмбер из гарема. Тем не менее, она чувствовала зуд в глубине своего сознания, который не могла точно назвать. Возможно, все дело было в той непринужденной беглости, с которой Билл рассказывал ей о своей жизни. Она сама была рассказчицей и слышала в его рассказе какую-то ноту, которая казалась ей не совсем правильной, как будто струна инструмента была не настроена, и этот фальшивый тон подкрадывался все время, независимо от мастерства игрока. Она сказала себе, что у нее разыгралось воображение, и принялась готовить Шафран что-нибудь поесть.

Императрица Тайто была достаточно милостива, чтобы стать крестной Пенелопы, и Райдер потратил слишком много денег, полученных от управляющего Менелика, развлекая каждого мужчину, женщину и ребенка, которые приходили поздравить его. Менелик прислал подарки для всей семьи, в том числе масляные краски и холст для восхищенного шафрана и пишущую машинку для янтаря. Сестры с восторженными воплями набросились на эти сокровища, и Шафран немедленно послала императрице записку с просьбой разрешить написать ее портрет, как только она оправится после родов. Разрешение было милостиво дано, и к тому времени, когда портрет был закончен, Шафран и Эмбер влюбились в свирепую маленькую императрицу, а она, в свою очередь, дала понять, что сестры находятся под ее особой защитой.

О Менелике они видели очень мало и не слышали никаких разговоров о договоре, пока находились в Аддисе. Итальянский посланник чувствовал себя при дворе как дома. Однажды вечером Эмбер спросила Райдера, что он думает, когда они все вместе сидели перед своим временным домом. Среди подарков императора был набор очень удобных походных стульев, доставленных, по-видимому, прямо из "Харродса".

- Неужели Менелику все равно? Или вы думаете, что он хочет признать, что Эфиопия является протекторатом Италии?”

Райдер расстегнул верхнюю пуговицу воротника и вытянул ноги. Шафран протянула ему стакан виски и усадила Пенелопу на плечо, похлопав ее по маленькой спинке.

- Ему не все равно. И он никогда не примет” защиту Италии", - сказал Райдер. “Он ведет долгую игру. А итальянцы так стараются удержать его от жалоб на договор и свою новую колонию Эритрею, что продают ему все винтовки, которые он хочет купить.”

- Императрица сказала нам, что он тратит свою долю вашего серебра на оружие, - сказала Эмбер и сделала глоток чая. Она не любила виски, и в любом случае Шафран никогда не позволит никому, кроме Райдера, угощаться спиртным.

“Судя по тому, что я слышал о Менелике, - сказал Райдер, - когда у него будет достаточно этих пушек, он будет использовать их для борьбы с любым, кто бросит вызов его власти в Эфиопии. В том числе и итальянцы.”

Райдер замолчал, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Сквозь толпу к ним приближалась женщина под густой вуалью, а рядом с ней - белый мужчина, прилично одетый, но выглядевший неловко в своей элегантной одежде. Его седые волосы торчали вверх под разными странными углами, делая его похожим на встревоженную овчарку. Эмбер сразу же узнала его. Когда-то он работал у Райдера инженером на его пароходе "Священный Ибис" и вместе с ними пережил ужасы Хартума.

“Откуда, Джок!- крикнула она и подскочила к нему, схватив за плечи и крепко поцеловав в розовое вымытое лицо.

Он густо покраснел. “Это и есть маленькая мисс Эмбер? Ну, в какое же удовольствие ты превратилась. Мы просто пришли навестить твою сестру. Мы слышали, что у нее родился ребенок, и хотели бы поздравить ее.”

Шафран вскрикнула от восторга. “О, как чудесно!”

Она передала ребенка Эмбер и немного неловко встала, чтобы в свою очередь поцеловать смущенного Джока.

Райдер хлопнул его по плечу и крепко пожал руку. - Джок, как я рад тебя видеть! Как поживает Священный Ибис? Как твои дела?”

Джок выглядел одновременно довольным и смущенным теплым приемом и ответил с сильным шотландским акцентом, не испорченным годами приключений в Африке. “О, я совершенно права. А Священный ибис по-прежнему остается лучшим маленьким пароходиком на Голубом Ниле, хотя теперь его называют Дурхан-сама. Мадам платит хорошее жалованье.”

Райдер повернулся к даме под вуалью, которая дружелюбно наблюдала за их воссоединением, и очень низко поклонился.

- Бахита, до меня дошли слухи о твоей болезни, и я рад снова видеть тебя здоровой, - сказал он.

- Она склонила голову набок. - Слава Аллаху, всемилостивейшему, я был благословлен. Болезнь унесла с собой всю мою красоту и тщеславие.”