Царь славян

И.Е. Забелина поддержал Вадим Васильевич Пассек, автор многих работ по этнографии, археологии, статистике. Он помог И.Е. Забелину опубликовать его первую статью. Одна за другой стали выходить всё новые и новые труды И.Е. Забелина о средневековой русской истории. В 1847 году И.Е. Забелин был избран членом-корреспондентом Общества истории и древностей Российских при Московском университете [56], с. 591–593.

А.А. Формозов продолжает: «Первый важный шаг на научном поприще Забелин сделал достаточно рано. Он начал печататься в двадцатидвухлетнем возрасте и к тридцати годам был автором сорока работ… Сейчас начинающий учёный, несомненно, обратился бы за помощью в Академию Наук. Но в середине XIX века она находилась в Петербурге… Московских учёных избирали в её состав только в качестве членов-корреспондентов… или почётных членов… Много лет спустя Забелин удостоился и того, и другого звания, но Академия навсегда осталась для него чуждой, даже в те полтора десятилетия, когда он служил в Археологической комиссии и часто бывал в Петербурге.

Известный острослов П.А. Вяземский называл Академию „немецкой слободой“. В значительной мере она состояла из иностранных специалистов, приехавших в Петербург по контракту с русским правительством. Среди них было немало крупных учёных, в том числе и историков, но, как правило, они сторонились русского общества, печатали свои труды на немецком или французском языке, а то и по-латыни. К тому же занимались они главным образом не стариной XVI–XVII столетий, а народами, населявшими территорию России в античности и средневековье… Август Людвиг Шлецер углубился в историю летописания… Но, отдавая должное методике… Шлецера, он (И.Е. Забелин — Авт.) с болью замечал, что тот смотрит на современников летописца (Нестора — Авт.) с чувством превосходства и пренебрежения. Даже у лучших из немецких историков славяне до прихода культуртрегеров-варягов выглядели сущими дикарями…

Не с кем было посоветоваться и в Оружейной палате. Забелин уже понял, что руководивший ею А.Ф. Вельтман, хотя и небесталанный писатель, но уж во всяком случае не учёный, а дилетант» [56] с. 602–603.

О том, какую негативную роль для русской истории играли иностранцы в Академии Наук XVIII–XIX веков, см. подробности в [РЕК] и ХРОН7, гл. 9:3.

«Неудивительно, что учителей и советчиков Забелин стал искать не на берегах Невы и не в кремлёвских учреждениях, а в Московском университете. ПОСТУПИТЬ ТУДА ОН НЕ МОГ — НЕ БЫЛО НИ СРЕДСТВ, НИ ГИМНАЗИЧЕСКОГО ДИПЛОМА, но можно было слушать какие-то лекции, общаться со студентами и профессорами» [56], с. 603.

«В 1909 году была опубликована большая статья Дмитрия Николаевича Анучина „И.Е. Забелин как археолог в первую половину его научной деятельности“. Там сказано, что Иван Егорович ещё в юные годы был враждебен официальной народности, выступал в печати против Погодина и Шевырёва, С АНТИПАТИЕЙ ОТНОСИЛСЯ К СЛАВЯНОФИЛАМ и с самого начала своего пути связал себя с Грановским и кругом западников. ЗАБЕЛИН — „УБЕЖДЁННЫЙ ЗАПАДНИК“ — говорит Анучин» [56], с. 604.

Несмотря на это, развиваются тесные контакты И.Е. Забелина с выдающимся историком, М.П. Погодиным, известным славянофилом, профессором Московского университета. Вообще, в те годы в Московском университете было сильное славянофильское течение, во главе которого стояли «ведущий историк России Михаил Петрович Погодин и знаток классической и древнерусской литературы Степан Петрович Шевырёв» [56], с. 603. И.Е. Забелин посещал клуб Погодина у него на дому, где собиралось много известных учёных [56], с. 606–607. Кстати сказать, М.П. Погодин был автором статьи «Математический метод в истории», с которой многие были несогласны.

В середине XIX веке борьба между славянофилами и западниками приобрела острый характер. Обратим внимание на обнаруженный нами в [РЕК] и ХРОН7, гл. 9:3 интересный факт. Оказывается, именно в это время произошёл незаметный на первый взгляд, но весьма важный перелом в кадровой политике Российской Академии Наук. Напомним результат нашего статистического исследования персонального состава Академии Наук за весь период её существования вплоть до начала XX века (по справочному изданию [119]), см. ХРОН7, гл. 9:3.

ВСКРЫЛАСЬ ПОРАЗИТЕЛЬНАЯ КАРТИНА ПОЛНОГО ПРЕОБЛАДАНИЯ ИНОСТРАНЦЕВ В РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, ПРОДОЛЖАВШАЯСЯ ДО 1841 ГОДА. Однако в этом году наступил перелом, причины которого не очень понятны. После него иностранцев-академиков становится СУЩЕСТВЕННО МЕНЬШЕ. В 1841 году были избраны 20 новых академиков. СРЕДИ НИХ НЕ БЫЛО НИ ОДНОГО ИНОСТРАНЦА [119], кн. 1.