Царь пустыни

– Печати, стальная воля и вера в ангелов – вот и весь секрет. Я проповедовал о борьбе открыто. В архивах императора и патриарха хранятся написанные мною книги. Почитай.

Издевается нехороший человек. Библиотека церковного патриарха доступна исключительно для духовенства, в императорскую пускают аккредитированных магов и дворян. В храмовое книгохранилище мне вход заказан, и вообще, в крупных городах стараюсь не показываться. По ауре меня мгновенно опознают как приспешника тёмных богов, а без ауры вызываю подозрения. Компетентные органы непременно спросят, кто я и по какой причине скрываюсь. Тайно проникнуть в город не проблема, зато у императорского архива круглосуточно дежурят чародеи из этих самых компетентных органов, точнее, из тайной канцелярии. Впрочем, Смуглянка вряд ли откажется от просьбы выкрасть фолианты. Скопируем текст и сразу вернём. Священники, при моём о них невысоком мнении, всё же сражаются с Тьмой, и мешать им в таком без шуток важном деле не следует.

– Пожалуй, прочту те, которые в доме. – Обыщу лачугу и наверняка найду. – Скажи, чем тебя привлекла Шунтала? Изучать Тьму в империи удобнее. Храмовые библиотеки под рукой, демонопоклонников в избытке. Что такого особенного под Ластириосом?

– Проход в Подземье, а оттуда – в Бездну, – выпалил отшельник. – Концентрация Тьмы в заражённых пиковая, что редкость на просторах империи.

Слишком быстро ответил Шрайм, скороговоркой. Заготовил объяснение заранее? Чего-то не договаривает.

По словам Химета, средства на опыты отшельник добывает с продажи артефактов из Пропасти. Наш экспериментатор путешествует по запретным подземельям, ничего не опасаясь. Твари его не трогают, тёмные духи, чьё присутствие ощущается уже в Черте, словно не замечают. Лабиринт для него не вызывает затруднений, ориентируется в нём Шрайм превосходно. Засевшая в нём занозой частица Первородной Тьмы – ну, не может быть, чтобы он полностью очистился, – вероятно, делает его своим среди чудовищ, и он беспрепятственно обшаривает развалины, попутно истребляя порождений Бездны, вон сколько трофеев накопил.

Возможно, отшельник ищет здесь нечто, оставленное доаллирской цивилизацией. Некий артефакт, к примеру. Учитывая борьбу Шрайма, предмет должен ему помочь. Если таковой действительно существует, мне бы он пригодился. Да вот тайну свою отшельник вряд ли и под пытками выдаст, к тому же, пытать не умею. Перетряхнуть бы ему память… кхм, ладно. Жаль, пропадёт такой источник информации.

– Хочешь дожить до следующего утра? – слегка надавил я копьём, оцарапав кожу на шее Шрайма. Из-под наконечника покатилась капелька крови. Метка Маркарта поставлена, и теперь человек умрёт, стоит мне захотеть. Божественное оружие потянуло жизненную энергию из отшельника, ослабляя. Через минуту он не сможет и на ноги встать. – Отвечай честно, и я пощажу тебя. Что ищешь в Пропасти?

– Насыщенных Тьмой тварей! – выплюнул фразу Шрайм.

– Не ври. Вурдалаков при желании легко выловить в северных провинциях империи. Поклянись душой пред ангелами, что здесь только ради изучения существ Бездны.

Отшельник зарычал. Если бы он умел сжигать взглядом, я бы уже лежал кучкой пепла.

– Я вытяну из тебя душу – медленно, дабы ты, осознав безвыходность положения, почувствовал животный страх неминуемого. Скажи…

Шрайм подался вверх, клинок копья проткнул ему горло, заскрежетал о позвонки, взрезая кость, точно острый нож податливое дерево. По древку потекла жизненная энергия человека, впитываясь в Маркарта. Я выдернул оружие, и из аккуратного отверстия ударил фонтан густой чёрной жидкости.

А вот кровь у него такая же, как у меня.

Я наклонился, ухватив широкий лоб Шрайма, и потянул из него дух. Поймав в темницу, я завладею частью его воспоминаний. Не исключено, в них кроется ответ на заданный отшельнику вопрос.

Человек, захлёбываясь, захохотал. В глазах смешались боль и торжество.

При перемещении духа монаха в Темницу меня чуть не вывернуло. До близкого знакомства с Тьмой я не мог ловить и поглощать демонов, после худо-бедно протаскиваю их по энергетическим каналам. Процесс отнимает много сил, зато со временем пленники подпитывают меня энергией, эдакие астральные батарейки. Шрайм точь-в-точь демон, истинное порождение Бездны.

Татуировки на лице и шее отшельника замерцали, налились алым. Постепенно цвет менялся. Узоры и енохианские письмена на обугливающейся коже посветлели и загорелись белым пламенем, испуская гул. В унисон им загудели, угрожающе полыхая, знаки огня в лачуге. Сетью они охватили комнату, отрезав меня от двери.

Я рванулся к выходу, рассекая копьём образованный барьер. Маркарт буквально застонал от болезненного прикосновения к пламени. Взмах, другой, и свечение на повреждённом участке погасло. Брешь стремительно затягивалась, и, не теряя ни мгновения, я вывалился наружу. За спиной гул достиг апогея, громыхнул взрыв, отбросивший меня шагов на тридцать к повороту тоннеля. Тело и душу пронизали тысячи огненных нитей. Пламя повсюду – во мне, вокруг! Плоть, казалось, испарилась, и с ней мысли и чувства…