Царь пустыни

Отчаянные смельчаки лазили по Черте в поисках старинных артефактов, оставшихся от настоящей стражи эпохи войны со светлыми эльфами. Отдельные личности спускались ниже, проходя по границе развалин и мечтая найти предметы доэльфийской цивилизации. И только отшельник Шрайм отваживался бродить по затопленной Тьмой крепости как у себя дома и приносил причудливые вещи, назначения коих не знали нынешние смертные.

Пропасть, по утверждению Химета, опасна не чудовищами. От тварей при наличии хорошего оружия и умелых бойцов можно отбиться. Нечистые и норуи боятся именно Тьмы и изменчивого лабиринта, переполненного ловушками. Внутренние стены крепости передвигаются через определённые промежутки времени, и, войдя, выйти уже вряд ли получится. Заблудишься и умрёшь, когда догорят светильники. Даже несгораемые свечи тухнут в кромешной темноте подземелья.

– Чего же ты с нами не пройдёшь по тоннелю? – возмущённо глядя на проводника, процедила Лилиана. – Тоннель короткий, свет за поворотом. Ничего сложного. Или впереди ловушка?

– Не иду и вам не советую, – нахмурился нечистый. – Какая, к арати, ловушка? Я разве говорю, чтобы вы шли дальше? Нет. Предупреждаю об опасности. В тоннеле спит Тьма. Иногда его пройдёшь, и не заметишь, а иногда она просыпается, и никакие светильники не спасут.

Над нами парила оранжевая огненная сфера размером с яблоко – творение полукровки проводника, оберегающее от излишнего внимания вурдалаков и змей, не переносящих свет. Округлые ребристые стены плавно сходились над нами, по полу бежала струйка мутной дурно пахнущей жижи, омывая клыкастые черепа местных зверушек. Сестрёнка, дриады и волки держались от тошнотворного «ручейка» подальше, да и я тоже. Проводник в сапогах стоял под стенкой.

– Мы заплатили, – настаивала Лилиана. Кстати, путешествие обошлось в полновесный серебряный. – Не ведёшь дальше, значит, верни деньги.

– Тише, – утихомирил я сестрёнку. Нам ещё предстоит обратный путь, лишаться проводника неразумно. Вдруг вернёт монету и бросит нас, плутай потом в темноте. – Сам схожу к отшельнику, а вы тут побудете. Сколько шагов до лачуги?

– Сто сорок – сто пятьдесят, – угрюмо ответил нечистый. В подземелье, где легко заблудиться, расстояния измерялись шагами, причём с максимально доступной точностью. – Не вступай в жижу и не иди посерёдке тоннеля.

– Я быстро, – отрубил я, предвидя возражения Лилианы, и шагнул за круг света, отбрасываемый магическим светильником.

За мной словно дверь сейфового хранилища захлопнулась, заглушив доносящиеся звуки. Я перестал чувствовать девчонок, проводника, волков. Темнота окутала меня, даря благостное ощущение безопасности и уюта. Над Шунталой царит Дневной Господин, ослабляющий мои способности, зато здесь, во владениях Тьмы, я снова силён как ночью. Поистине, смертные Ластириоса не зря опасаются. Ступить сюда для неподготовленного человека означает неминуемую смерть. Зашевелились, впитывая благодатную энергию родительницы, теневые духи на броне, растеклись, образуя узорчатую ловчую сеть. Я кожей почувствовал неровность стен и пола, каждую сущность из таящихся в тоннеле.

Понятно, почему проводник предупреждал не идти по центру. С потолка свисали мешки осклизлой разлагающейся плоти – спящие в желеобразных коконах вурдалаки. С них капала жижа, текущая по полу. Звуки падающих капель проглатывала темнота, их слышали лишь твари и я, носитель Тьмы. Во сне чудовища прислушивались. Стоит звукам измениться, и обитатели тоннеля проснутся.

Я бесшумно обошёл гроздья вурдалачьих «спальных мешков» и, наслаждаясь лёгкостью в теле, заскользил к повороту. Свернув, зажмурился от яркого света. Жилище отшельника в астрале пылало, буквально продавливая огненной аурой окружающую темноту и наливая конечности неприятной тяжестью. Слепящий свет исходил от развешанных под плоской крышей из листов бронзы фонарей и начертанных на стенах ангелианских знаков. Пересиливая себя, я двинулся к двери, сделанной из покорёженной створки ворот. Металл сиял вместе с вырезанными на нём охранными енохианскими письменами.

Шаг, другой, третий. Враждебная аура вынудила теневых духов скопиться на доспехах и ослепила их. Чем ближе к приземистой лачуге, тем слабее я становился. У двери вся тяжесть дня навалилась на плечи. Без доспеха и Маркарта я бы не подошёл к жилищу отшельника. Не удивительно, почему Шрайма не трогают вурдалаки. Попробуй, подойди к его дому, мигом изжаришься.

На стук Чёрного Копья по металлу зашуршало за дверью, и лист бронзы отодвинулся, явив на пороге человека, совершенно не похожего на изнурённого постом монаха. Ростом под два метра, косая сажень в плечах, седобородый мужик в залатанной кольчуге и с железной палицей в руке походил на матёрого пса войны. Шрамы от когтей на лице вкупе с грубыми, крупными чертами и угловатыми линиями синих татуировок делали внешность отшельника отталкивающей. Ангельского воина в нём выдавали окольцованный крест из серебра на груди и склянки со святой водой и частицами мощей на поясе.

– Чего надо?