Царь мира сего, или Битва пророков продолжается

   – Все я помню, и бот, и твой первый сеанс со мной.

   – У тебя были повреждены пальцы, ты это помнишь?

   – Помню…

   – При регистрации я тебе сказала, что из-за повреждения правого среднего пальца будешь прикладывать левый. Помнишь?

   – Нет…

   – В том-то и дело, что ты этого не помнишь… Поэтому система тебя не пропустила. – Ну а ты-то почему сразу не догадалась приложить мой левый палец?

   – Я тоже не помню… Нас всех столкнули с нашего направления. Наши проекты стали развиваться по ложному пути, и неизвестно еще, чем бы все закончилось. Тебя уже чуть не угрохали!

   – А тут мы чего делаем?

   – Восстанавливаемся…

   – Типа санатория?

   – Да нет, типа блиндажа во время бомбардировки.

   Михаил прекрасно знал, что такое бомбардировка, поэтому не понял:

   – Так вроде тихо тут. Никто не бомбит. Благодать!

   – Поэтому и не бомбят, что благодать. Отец Киприан, можно сказать – наш сотрудник. Скит – наша база. Здесь мы можем в экстренных ситуациях прятаться, уходить от погонь, спокойно ходить в своем естественном виде, потому что здесь нет посторонних современников батюшки. Сюда не могут пробиться враги. Слишком мощная защита висит над скитом.

   – Что за технология?

   – Это не технология. Это отец Киприан. Он еще в молодости ушел сюда, в лес, и живет 50 лет тут один. За это время вокруг скита он создал такое поле благодати, что сюда приходят лечиться больные и раненые звери. Полежат денек возле церкви, и любые рваные раны зарастают. Часто бывает, что рядом лежат медведи, рыси, косули и даже зайцы. А недавно батюшка услышал крики в соседнем лесу, там волки задирали лосиху. Когда он прибежал, лосиха уже кончалась. Ему стало жалко ее, и он велел волкам притащить ее к церкви. И притащили! Ругались, ворчали, но тащили всей стаей! А вот, кстати, и она!

Навстречу из перелеска вышла молодая лосиха, покрытая страшными шрамами. Она доверчиво подошла к людям, шумно обнюхала Михаила и ткнулась огромной мордой в Лизу.

– Она так и не уходит отсюда. Боится идти в лес, – царапая ногтями за ушами лосихи, сказала Лиза. – Ласковая она, как кошка.

– Отец Киприан тоже троянец?

– Нет, он пророк. Настоящий пророк. Он не сеет, не жнет, птицы все лето приносят батюшке зерно с полей, которые за восемьдесят верст отсюда. Каждая по зернышку, а к осени у него амбар до крыши забит. На всю зиму хватает ему и этим же птичкам! Здесь ягоды и грибы вырастают в два раза быстрее и больше, чем положено, рыба в речке в этом месте крупнее и жирнее. А бесы сюда вообще проникнуть не могут.

– Как понять пророк?

– Ну, что тут непонятного? Он святой. Ему тайна времен открыта. Он знает правильное будущее, и сообщат его нам.

– А разве вы сами не знаете? Вы же тоже общаетесь с людьми из будущего?

– Да, общаемся. Но для того, чтобы будущее состоялось именно так, как нужно, необходимо знать, что для этого делать сегодня, завтра и даже вчера. Нужно знать – к чему стремиться, куда направлять историю. Нужно четко представлять будущее. Это как генеральный план. Ведь если строить без плана, то неизвестно чего построишь.

Если мы здесь неправильно поработаем, будущее может измениться и все, кого мы там знаем, просто не состоятся. Задача ада – сделать так, чтобы они не состоялись, чтобы вместо них в будущем существовали другие люди, другие народы, другие государства. А наша задача исполнить наши пророчества.

– Значит, и мы существуем, потому что кто-то сделал так, что мы существуем?

– Угу. Именно так. История – это мощный жгут, сплетенный из желаний. Это битва желаний и их реализаций.

– Выходит, то, что произошло со мной, это попытка ада изменить историю?

– Ну конечно! Тебе предстоит остановить цунами, после которого на земле наступит хаос. А это не соответствует нашему плану и нашим пророчествам.

   Они отошли уже довольно далеко в лес. Еле приметная тропинка уводила в такие дебри, что идти стало трудно из-за плотно стоящих елей. Только повернули и решили возвращаться, как увидели решительно идущего по лесу дьякона. Он был в отчаянии, почти бежал, не обращая внимания на хлещущие его сухие сучья елей. Изволь забеспокоилась и окликнула его:

   – Отец Варсонофий! Отец дьякон, что случилось?!

   Но тот, не оборачиваясь, махнул рукой и прибавил шагу. Тогда бросились за ним вдогонку, чтобы выяснить причину его бегства. Дьякон, услышав, что за ним гонятся и кричат, все-таки остановился. Вытирая рукавом рясы зареванные глаза, он сообщил:

   – Прогнал меня батюшка!

   – Как прогнал? За что?

   – Не знаю! Прогнал, и все! Сказал: чтобы духу твоего тут не было! Чтобы до заката в Макарьеве был!

   – Чем же ты провинился?

   – Веревки жалел, говорил, что нужны они мне – сено носить!

   – А он что?

   – Из ума выжил батюшка! Велел оставить сено-то!

   – Ну, а ты?

   – А я говорю: сгорит оно в лесу, его на солнышко надо! Я ж неделю косил!

   – А он?

   – А он меня посохом по хребту! Получай, говорит, гордец самовольный! Сказано тебе: оставь сено в лесу, значит – оставь! Без тебя, говорит, унесут!

   – Ну?

   – А кто без меня унесет, если никого нет? Вы же ни к чему у нас не прикасаетесь, а сам он старенький!

   – Ну и оставь, если батюшка велит…

   – Так я и оставил! Бросил веревки-то!

   – Так за что же он тебя прогнал?