Царь-кукла (СИ)

— Как-как! Пришла к этим имбецилам и взяла! Они в тот момент смотрели в хрустальный шар, пытались разглядеть свое будущее.

— И что еще забрала?

— Ничего. У них уже ничего не осталось.

Она закинула ногу на ногу.

— Их-то ты сумел провести, а я и с закрытыми глазами ее узнаю. Я сразу раскусила твой фокус и пошла к тебе за настоящей. Получилось даже лучше, ты сам привел Шестакова. И визитка его пригодилась.

— Но как ты открыла дверь?!

— Тоже мне проблема… Вам сейчас не об этом надо волноваться. — Она снова посмотрела на Шестакова. — Вы подарите мне матрешку или нет?!

Капралов пытался что-то придумать. Так быстро шевелить мозгами ему давно не приходилось. Наконец у него появилась идея.

— Лена, ты ведь замужем, а рожать собираешься от другого. Как к этому отнесется твой муж? Думаешь, одобрит? Или надеешься, что не узнает?

Елена Константиновна фыркнула.

— Не нужно судить людей по себе. Нам чужды подобные предрассудки. Он все прекрасно знает и полностью меня поддерживает.

— Ты так в этом уверена?

— Конечно, я уверена! Он единственный, в ком я могу быть уверена! Можешь сам его спросить.

— Боюсь, ты нас так и не познакомила.

— Ох, да, это невежливо с моей стороны.

Она повернулась к углу, где стояла стойка для капельницы.

— Мишаня, познакомься, это Лука Капралов. Я тебе про него рассказывала, мы вместе учились. — Она снова смотрела на Капралова. — А это мой муж, Михаил Голосок-Заболоцкий. Недавно ему присвоили полковника.

Шестаков переводил недоуменный взгляд из угла на Елену Константиновну и обратно. Капралов прикрыл рукою рот. Санитары напрягли мышцы и подались вперед.

— Что с тобой? — с подозрением спросила Елена Константиновна.

На лице Капралова появилось страдальческое выражение.

— Лена, не знаю, поверишь ли ты, но все же надеюсь, потому что тебе самой много раз приходилось подобное говорить другим… В общем, никакого Михаила здесь нет. Прости…

Елена Константиновна прищурилась, изучая капраловское лицо, и рассмеялась.

— Умно придумал! Молодец! Но со мной этот номер не пройдет.

Было слышно, как внизу подъехали машины и началась беготня. Потом позвонили в дверь.

Леонид Сергеевич выглянул в окно.

— Похоже, это за мной.

— Наверно, нужно открыть? — спросил санитар Станислав.

— Стойте, где стоите! — приказала Елена Константиновна и снова повернулась к капельнице. — Мишутка, объясни им, что ты настоящий! Они мне не верят.

Несколько минут в палате стояла тишина, лишь слышно было, как настойчиво звонят в дверь внизу. Лицо Елены Константиновны, поначалу сиявшее торжеством, постепенно меняло свое выражение.

— Нет, не говори так! — вдруг истошно закричала она. — Мы обязаны это сделать! Подумай о его будущем! Либо они, либо наш мальчик!

Она убрала руку с трансформатора и обхватила лицо.

— Нет! Без тебя мне ничего не нужно! Я не справлюсь! Пожалуйста, не уходи!

Она вскочила со стула, бросилась в угол и начала хватать руками воздух. Санитары в два прыжка оказались рядом и заломили ей руки за спину.

— Нет, нет, этого не может быть! — разносились на всё психиатрическое отделение вопли его заведующей, когда ей в плечо вонзился шприц. Потом она обмякла и опустилась на пол.

Николай отправился за каталкой, а Станислав остался сторожить лежащую Елену Константиновну.

— Что же с ней теперь будет… — пробормотал ошеломленный Леонид Сергеевич.

— Ее мы полечим, — сказал Капралов. — Лучше подумайте, что будет с ребенком.

— Что тут думать! Если она не поправится, мы его, конечно, возьмем.

— Ну и ну! — подал голос Денис.

Отец бросился к сыну и стал снимать жгуты и развязывать смирительную рубашку. Капралов освободил Раису.

Снизу послышались глухие удары.

— Похоже, ломают дверь, — флегматично заметил Шестаков, обнимая Дениса. — Думаю, по телефону нашли.

Капралов взял матрешку и разобрал на части.

— Профессор? — позвал он.

— Да? — послышался усталый голос.

— Это вам. — Он протянул самую большую куклу. — А это Пантелеймону Никаноровичу. — Он протянул следующую. — А эта для Шахнозы. Эта Гею. Эта Полковнику. А вот эта Толяну.

Он задержал пупсика перед глазами и отдал Раисе.

— А это тебе, Рая.

Все семеро внимательно смотрели на родителей, четырех дочерей и сына, потом бережно сложили матрешку, Раиса обхватила ее обеими руками и поднялась.

По коридору несся топот.

— Ну все, нужно их успокоить. — Шестаков шагнул к двери.

— Постойте, — попросила Раиса.

Леонид Сергеевич обернулся.

Она прижала матрешку к груди и поправила растрепавшуюся косу.

— Я очень надеюсь, что нам не будет за вас стыдно, — отчетливо произнесла она. — Я очень надеюсь, что вы не обманете меня и всех тех, кто вам поверил.

Елена Константиновна изогнулась в руках санитара и издала душераздирающий вопль.

По щеке Капралова покатилась слеза.