Царь-Космос

Гость очень удивился. Каморра? Архизабавнейшее название! А как у этих мафиози с демократическим централизмом? На каких началах организацию строят?

Любопытство Вождя местные чичероне вполне удовлетворили, благо многие состояли не только в социал-демократах. Гость задумался, даже в блокноте что-то набросал, а после задал простой и очевидный вопрос: милостью которого из местных святых Каморра до сих пор не развалилась?

Мафия и социал-демократическая партия между собой немалое сходство имеют. Власть пирамидой построена. На местах – вожди («каппо», если по-итальянски), над ними главный вождь – «каппо ди тутти каппи». Местные вожди своих подчиненных тиранят, а главный вождь – их самих. Но дальше начинаются различия. Партия живет по закону обезьяньей стаи. Главного вождя сами «каппо» между собой выбирают, драки на съездах и пленумах устраивают. Самый сильный всех побеждает и правит. В Каморре такого нет. Там все по-людски: старый вождь перед смертью назначает преемника, и «каппо» с этим соглашаются, перстень в знак верности лобызают.

Не поверил Вождь, усомнился. С какой такой радости зубастое и клыкастое зверье добровольно присягать станет? У каждого за спиной целая армия, каждый в крови по темечко. Перстень целуют и верно служить обещают? Байки! «Пиноккио» сочинения мелкобуржуазного ревизиониста Карла Коллоди!..

Вождю объяснили и это. На зубастых и клыкастых управа имеется. Главный «каппо» держит при себе отряд отборных головорезов. Из кого собран, где размещен, никому не ведомо. Задача же у головорезов одна – контролировать точное исполнение приказов. Жизнь у ослушников выходит короткая, а смерть медленная. Этот отряд и передает власть преемнику, волю умершего выполняя. Сил у местных «каппо» хватает, но головорезы неуловимы, они нигде и везде. Тем и стоит неаполитанская Каморра.

Поблагодарил гость любезных чичероне и уехал на Капри в шахматы играть. Но историю эту крепко запомнил.

На том сказка кончилась, и началась сугубая реальность. Летом 1917-го, когда создавался аппарат ЦК, Вождь поручил это важное дело пробивному «каппо» из Екатеринбурга Якову Свердлову. Но и сам руку приложил, не поленился. Велено было товарищу Свердлову вписать в структуру Центрального Комитета некий Третий отдел. Возглавил его никому не известный работник из числа недавно вернувшихся в Россию эмигрантов. Ни имени, ни фамилии – сплошной псевдоним, а не личность. Свердлов, прочие «цекисты», равно как делегаты съезда, с этим не спорили. Вождю виднее, чему именно в ЦК быть.

Какими делами занимался новый отдел, никто точно сказать не мог. Поговаривали, будто именно его работники вывезли Вождя из Петрограда в июле, когда за большевиками началась охота, а позже, в октябре, обратно в Питер доставили. Про март 1918-го, когда в новую Столицу переезжать пришлось, знали несколько больше. Красный Петроград покидали в спешке и тайно. Не столько из-за наступающих немцев, сколько из-за взбунтовавшейся матросской братвы, не желавшей выпускать живыми «комиссаров». Тогда-то Третий отдел и переменил имя. К платформе Цветочной были поданы поезда для эвакуации правительства и партийной верхушки. Так и родилось: «Цветочный отдел», вроде как почетное революционное наименование.

Отделом занимался лично Вождь, никого к нему не подпуская. «Каппо» Свердлов, не будучи с этим согласен, решил вынести вопрос на партийный съезд, но не успел – скончался ко всеобщему горю как раз накануне открытия. Отдел же никуда не делся, только стал еще незаметнее. В официально утвержденной структуре ЦК не числился, руководителя никто не назначал и отчетов не требовал. Умные люди предпочитали Отдел в упор не видеть, мудрые же старались держаться как можно дальше. Однако теперь, когда «каппо ди тутти каппи» умирал и приближался час Красных Скорпионов, от секретного Отдела начало зависеть слишком многое. Успел ли отдать приказ внезапно заболевший Вождь, а если успел, то какой? Что будет дальше?

КТО дальше?

* * *

– …Заходи!

Коридорный-«два сбоку» равнодушно кивнул на отпертую дверь. Пантёлкин переступил порог знакомой камеры и сразу же почувствовал перемену. Пахло грязными тряпками. Тюремные запахи и без того лишены изыска, но этот был настолько резким, что Леонид едва удержался от кашля. Правые нижние нары пусты, верхние тоже, и на левых верхних никого. Что за притча? Старший оперуполномоченный на всякий случай поглядел под ноги. Может, кто на полотенце расщедрился?

Нет полотенца.

– Выпустите!!!

Леонид запоздало выругал себя за то, что не удосужился сразу же взглянуть направо, на свои собственные нары. Именно там, на его законном месте, черной неровной грудой было свалено искомое тряпье.

– Выпустите!.. Не могу, не могу, душно!..

Тряпье не желало лежать спокойно – дергалось, подпрыгивало, пыталось слиться в огромный черный ком. Пантёлкин, отступив к стене, сунул руку в карман куртки, где прятался «бульдог»-предатель.

– Слышите?! Душно, не могу дышать, не могу-у-у-у!..

Пахнущий гнилью ком внезапно распрямился, выгнулся дугой и с диким воем бросился вперед.

– Выпустите-е-е-е!..