Царь-Космос

– Нен-Са… А, вспомнила! Нам рассказывали. Нен-Сагор – врач из Индии, изобрел «солнечное воспитание». Владимир Иванович говорил, что это только для жарких стран годится. И не слишком надежно, часто бывают эти… «солнечные хвори». Помереть очень даже можно. Фотоси… Фотоситец… Ой, забыла! Ну, в общем, это лучше.

– Фотосинтез, – машинально поправил Не-Ильич и повернулся к Семену. – Товарищ Тулак, вы говорили Ольге Владиславовне про этих… Не при ребенке будь сказано, с ложноножками которые.

– Амебы! – радостно закричала девочка. – Они красные и очень полезные.

Рыжебородый отпустил Наталью, встал, зачем-то поправил галстук.

– Как член ЦК, я знаком с январским постановлением 1920 года. Гражданину Бергу и его покровителям закон, кажется, не писан. Ну, поглядим, поглядим… Кое-кого и вправду следует не гастгелять, а шлепнуть у стенки самым решительным образом.

Двое «красных» и один белогвардеец были с ним полностью согласны.

– В 1919-м Берг напечатал статью, в которой разнес в щепки теорию Нен-Сагора. Очень зло написал, неприятно даже читать. Нен-Сагор абсолютно не прав насчет «солнечного воспитания», но в его санатории детей по крайней мере лечат и кормят. Он – идеалист и мечтатель, считает себя учеником Толстого. Гражданина Берга последнее обстоятельство почему-то особенно позабавило.

– Не надо! Не ругайте Владимира Ивановича!..

От возмущения Наталья Четвертак даже топнула ногой.

– Он детей подбирает, которые с голоду мрут. И я помирала, у меня батюшку и матушку в 1917-м убили, я была худая, есть уже не могла, доходила совсем. Владимир Иванович меня спас, здоровой сделал. Мне теперь ложечки каши в день хватает, только бы солнце за тучи не пряталось. Вот вы, дядя Дмитрий Ильич, его ругаете, а сами так можете? Скажите «раз»!

– Стой! – крикнул Семен, уже зная, что за этим последует. Не успел. Перед глазами мелькнула светло-зеленая ткань гимнастерки.

– А я здесь!

Голос донесся откуда-то сверху, чуть ли не самого потолка.

– Теперь здесь! – слева, от двери.

– И здесь!

Улыбающаяся Наталья, вновь оказавшаяся на прежнем месте, попыталась церемонно поклониться. Получилось не очень, и девочка сама же засмеялась:

– Этого еще не умею. Зато по стенам ходить могу. И до потолка допрыгнуть. И…

– Почему же ты бежала? – негромко поинтересовался доктор. – Кого-то, кажется, резать собирались?

Наталья нахмурилась, отвела взгляд:

– А вы знаете, дядя Дмитрий Ильич, какая в ноге у человека самая хрупкая кость?

* * *

Самой хрупкой костью оказался коленный сустав. Владимир Иванович Берг констатировал это с нескрываемой горечью. Его питомцы способны очень быстро двигаться, высоко и далеко прыгать, но что толку, если колено не выдерживает сильных ударов? Вот если бы злосчастный сустав был из стали-нержавейки, а еще лучше из титана…

Первую группу начали готовить к операции полгода назад. Туда включили самых здоровых – и подростков, и совсем маленьких. Владимир Иванович долго беседовал с каждым, объяснял, успокаивал. Операции, говорил он, бояться не надо. Каждому из них несколько лет назад впустили под кожу полезных красных амеб. Тогда тоже многие боялись – и совершенно напрасно. Все пройдет под наркозом, больно не будет, зато потом, когда заживет, дети превратятся в настоящих кузнечиков. Хоть на три метра взлетай, хоть на все десять. А спрыгивай можно будет даже с пятого этажа, не разобьешься.

Хочешь быть кузнечиком, малыш?

Наталья испугалась. Кузнечик – еще ладно, но те, кто был постарше, шептались, будто при операции заменят не один сустав, а обе ноги сразу. Взамен другие пришьют, длинные и очень твердые. А чтобы легче было прыгать, чего-то вставят прямо в сердце – кровь по жилам гнать. Когда об этих разговорах узнал Берг, то очень рассердился и дал честное слово, что ничего такого не предвидится. Ему поверили – но не все.

Первая операция намечалась на февраль, однако помешали внезапные сборы. Наталья бежала в ночь перед отъездом.

* * *

– А кто-то говорил, что красные зомби из полка Бессмертных героев – всего лишь байки несознательных граждан, – заметил поручик. – По сравнению с этим доктором Франкенштейном, зомби – вполне щадящий вариант.

– О чем слыхал, о том и рассказывал, – дернул плечами красный командир. – А зомбей… В смысле, зомби… Их не бывает.

– Я бы судил столь категорично, – вмешался Не-Ильич. – Про Гаити и тамошних унганов рассказывают всякое, так что не станем спешить. Но если вы о лаборатории Кедрова, то знаю совершенно точно – мертвецов там не воскрешали и не посылали в бой. А вот с вполне еще живыми, пусть и не слишком здоровыми людьми, вещи проделывали чудовищные. Архисквегное подражание архисквегному Фганкенштейну. Странно, Кедров – врач, давал клятву Гиппократа… Однако, у нас с вами сейчас совсем иная проблема. С этой юной гражданкой что-то следует делать.

– Не следует! Не следует! – Наталья вновь ударила ногой об пол. – Я здорова, тетя Оля лампу кварцевую достала…

Рыжебородый покачал головой.