Царь-Космос

– Кто-то решил показать нам санаторий, – негромко заметила Ольга, когда товарищ Фраучи вышел, дабы распорядиться. – Но только издали, вроде как намекнуть. Не нам, мы – пешки мелкие, а самому товарищу Киму или даже кому повыше.

– Ага, – вяло откликнулся Семен, – проведут под конвоем, шаг влево, шаг вправо… А еще хотят нам этого Соломатина предъявить. Или нас – ему, чтоб в гербарий вставил.

Кавалерист-девица прокашлялась, вытерла потрескавшиеся губы.

– Ненавижу интеллигентов в галошах!

Немного подумав, прибавила:

– А еще за нами наблюдают. Не те, что с черными петлицами, а другие. Заметила, когда документы проверяли. В кустах кто-то прятался, слева от дороги, сидел тихо-тихо, почти не дышал. Может, у меня и сдвиг по психической линии, только на фронте паранойя мне не один раз жизнь спасла.

3

– Вы не из наркомпроса, товарищи? Очень жаль. Тамошнее начальство отличается какой-то особенной чиновничьей ленью. Я уже дважды писал им о Шушморе, о том, что нужно переоформить охранный лист, а мне даже не ответили.

Столь ненавидимый Ольгой Зотовой интеллигент в галошах оказался обут в высокие охотничьи сапоги. К сапогам прилагался длинный прорезиненный плащ и английское кепи. Вопреки всем традициям ученый муж не имел ни очков, ни портфеля, росту же оказался саженного, почти на голову выше солдатских «богатырок». Прямо-таки не интеллигент, а Дядя Достань Воробышка.

– Соломатин Родион Геннадьевич, сотрудник сектора этнографии малых народов Академии Наук. Очень приятно!

Для того, чтобы пожать руку новым знакомцам, исследователю малых народов довелось согнуться чуть ли не в пояс. Ротный, будучи абсолютно среднего роста, завистливо вздохнул.

– А вы, товарищ Соломатин, на одного полковника похожи, – рассудила кавалерист-девица. – Такой же, извините, гренадер. Взяли его наши под Александровском и на размен определили. Куда же еще его, контру, девать? А полковник заартачился, мол, не пойду, пока последнюю не нальете. Мы ему кружку, а он, кость белая, на котелок кивает. Где котелок, там второй…

Ольга внезапно улыбнулась.

– Наутро, когда очухались, в блиндаже ни полковника, ни наших винтовок. А посреди стола – соленый огурец. Мы на этого беляка даже не обиделись.

Достань Воробышка развел руками.

– Увы, барышня! На такой подвиг я совершенно, органически неспособен. Огурец я бы без сомнения съел, да-с.

– Как вы меня назвали? – насторожилась Зотова. – Барышней?!

Потом подумала и махнула рукой.

– Называйте, не жалко. Хорошо хоть, не «мадамой».

Фраучи, терпеливо дождавшись завершения церемонии знакомства, предложил вернуться к хорошо знакомым телегам. На этот раз пришлось ехать без возниц – дядьке Никифору и милиционеру с громкой фамилией доступ на территорию «Сеньгаозера» был закрыт. Обошлись легко, кавалерист-девица мигом поладила с кобылой, пригласив к себе в спутники краснолицего командира, а на второй телеге ко всеобщему удивлению вожжи взял Родион Геннадьевич. Вместо привычного «Н-но-о!» ученый почему-то скомандовал «Хэш!» Лошадь удивленно заржала, но подчинилась.

Ехали недолго, сначала по знакомой грунтовке, потом свернули на узкую просеку в густом старом березняке. Сразу за перекрестком их встретил часовой, скучавший возле деревянной «рогатки». Семен прикинул, сколько у краснолицего может быть бойцов. Фраучи – командир батальона, и не простого, а учебного. По-старому если, никак не ниже полковника. Значит у него здесь не взвод и даже не рота.

Метрах в ста за «рогаткой» Фраучи, велев остановиться, указал на ведущую прямо в лес дорогу:

– Сюда, товарищи. Прошу!

Теперь шли пешком. Семен шагал вслед за краснолицым, чувствуя себя не самым лучшим образом. Получалось, что не он шел, а его вели. Зотова тоже хмурилась, то и дело поглядывая по сторонам. Родион Геннадьевич, напротив, улыбался и даже пытался шутить. Наконец, дорога уперлась в тяжелые железные ворота. Над широкими створками красовались огромные белые буквы: «Гелиотерапевтический санаторий «Сеньгаозеро» – страж и оплот здоровья трудящихся». Ниже, литерами помельче: «Победа над голодом – победа над смертью!»

Гости молча переглянулись. Владимир Иванович Берг, физик и врач, явно не мелочился.

После таких авансов можно было ожидать любых чудес. Семен Тулак заранее приготовился к чему-то невероятному, даже пугающему, однако за воротами их встретил самый обычный санаторий. Два краснокирпичных корпуса, оставшиеся от стекольного завода, несколько небольших одноэтажных домиков недавней постройки, а за всем этим что-то огромное, напоминающее склад или, скорее, ангар. Ротный мельком удивился. Аэропланы там держали, что ли? Но в целом, ничего интересного. Дорожки в гравии, заброшенные цветочные клумбы, теннисный корт за невысоким забором.

Тихо, пусто, скучно.

Фраучи предложил зайти в любой корпус на выбор. Разницы, по его словам, нет никакой. На первом этаже палаты побольше, на десяток коек, на втором поменьше, для двоих-троих. Всего в санатории числилось не менее сотни больных и до четырех десятков обслуги. Врачи жили здесь же, в маленьких домиках. В том, что посередине, обитал сам товарищ Берг.