Царь Ирод

Слова эти, безусловно, падали на благодатную почву, так как патологической ревности почти всегда сопутствуют подозрения, что объект ревности строит против ревнивца (или ревнивицы) всяческие козни, вплоть до планов убийства.

Спустя положенные девять месяцев Мариамна родила дочь. Ирод назвал новорожденную Кипрос — в честь недавно умершей матери. Это решение, с одной стороны, выглядит вполне логичным, но с другой — оно было призвано еще раз подчеркнуть, что Ирод больше не собирается считаться ни с мнением, ни с чувствами жены. Довольно было того, что трех предыдущих детей он назвал именами, принятыми у Хасмонеев: сыновей — Александром и Аристобулом, а дочь — Шломционой!

Сразу после родов Ирод разлучил Мариамну с дочерью и отправил ее к кормилице. То же самое он уже проделал с тремя другими детьми, направив позднее сыновей на учебу в Рим — чтобы они не нахватались в Иудее мятежного хасмонейского духа.

Все, таким образом, шло к печальной развязке, и развязка наступила.

В тот роковой день Ирод явился во дворец среди бела дня и, сгорая от страсти, еще раз попытался примириться с женой. Однако Мариамна вновь отказалась разделить с ним ложе и повторила уже не раз произнесенные ею слова о том, что не желает спать с тираном и убийцей. Скандал между супругами на этот раз вышел таким бурным, что его звуки долетели до покоев Саломеи и та решила, что настало самое подходящее время окончательно оговорить невестку в глазах брата и избавиться от нее.

Вызвав к себе виночерпия, Саломея велела ему предстать перед царем с кубком вина и признаться, что… царица Мариамна просила напоить царя этим вином, утверждая, что добавила в него некий любовный напиток. Однако, дескать, он, виночерпий, сомневается в том, что именно добавила царица в вино, и потому счел нужным известить об этом царя.

Эта ложь сработала: Ирод заподозрил, что Мариамна собиралась его отравить.

Тем не менее он удержался от того, чтобы сразу обвинить жену, а для начала приказал арестовать и пытать ее личного евнуха, которому, как он знал, Мариамна доверяла свои самые сокровенные тайны.

Бедняга евнух, несмотря на адские муки, ничего не мог сказать палачам о подмешанном в вино любовном напитке (так как попросту ничего об этом не знал). Зато он поведал, что Мариамна давно уже ненавидит мужа и эта ненависть только усилилась, когда итуреец Соэм рассказал ей о наказе Ирода, данном ему перед отъездом на Родос.

Рассказ о Соэме стал для Ирода однозначным доказательством того, что Мариамна изменила ему с итурейцем — иначе, по логике Ирода, тот никогда не выболтал бы этой тайны. Поэтому Соэм был немедленно казнен. Но больше всего, в самое сердце, Ирода поразили слова евнуха об огне ненависти, который пылает в душе Мариамны. Он-то все это время пытался уверить себя, что речь идет об обычном женском притворстве и жеманстве!

Однако, как и Гиркана, Ирод не мог предать Мариамну смерти без суда. При этом он прекрасно понимал, что если суд будет основываться на еврейском праве, то судьи, какими бы покорными они ни были, оправдают царицу, так как еврейский закон требует не менее двух свидетельских показаний, подтверждающих, что обвиняемая в прелюбодеянии женщина в течение достаточно долгого времени находилась в некоем помещении наедине с мужчиной при запертых дверях.

Поэтому Ирод потребовал, чтобы дело Мариамны рассматривалось на основе римского права, а сам суд был приравнен к римскому «семейному совету». В качестве прокурора (и «отца семейства») в суде выступал сам Ирод.

Правила игры требовали, чтобы судебное разбирательство выглядело справедливым и бесстрастным, однако на этот раз Ироду изменила выдержка. Не особенно затрудняя себя приведением доказательств (которых, по сути дела, и не было), он требовал для жены смертной казни. Судьи, разумеется, поспешили повиноваться, но в итоге решили не спешить с приведением приговора в исполнение, а пока отправить Мариамну в тюрьму.

Возможно, они опасались, что в случае немедленной казни любимой жены Ирод вскоре пожалеет о своем поспешном решении и тогда вся тяжесть его гнева обрушится на них. При этом они наверняка помнили рассказ «Книги Эсфири» о том, как персидский царь Ахашверош (Артаксеркс) сначала приказал казнить свою любимую жену Вашти, а затем горько сожалел об этом.

Так Мариамна получила отсрочку. Но ненадолго: Саломея тут же поспешила укрепить брата в его «справедливом решении», вновь и вновь напоминая о «преступлениях подлой изменницы», которые в устах прирожденной интриганки обрастали все новыми и новыми подробностями. С помощью этого нехитрого приема она однажды довела Ирода до очередной вспышки гнева, и тот отдал приказ о немедленной казни Мариамны.

Та выслушала приговор с ледяным спокойствием и шла на казнь с поразившим всех поистине царским достоинством.

Но в тот самый момент, когда Мариамну уже подводили к эшафоту, с криком: «Я же тебе говорила!» — из толпы выбежала Александра и вцепилась дочери в волосы. Уже после того как стражники оторвали мать от дочери, Александра продолжала изрыгать проклятия в адрес Мариамны.