Царь Дмитрий - самозванец

Между тем бунт, усмиренный в Москве, перекинулся на провинцию, волновались казаки на украйне, открыто восстали татары казанские, черемисы, мордва. Некие люди возбуждали народ именем Димитрия. Поэтому бояре поспешили созвать в первых числах мая в Москве Земский Собор, который должен был утвердить решение Думы боярской об избрании Федора на царство, назначить дату венчания и порядок празднования. Единодушное решение Собора в пользу Федора утишило бунт в Земле Русской, как недавно решение Думы боярской смирило бунт в Москве. Но главную роль в бескровном усмирении земель Казанской и Черемисской сыграл боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев, которым своим словом уверил бунтовщиков, что новый царь забыл старые преступления и готов миловать и виновных в случае искреннего раскаяния. Смутьяны немедленно раскаялись, прислали старейшин в Москву и присягнули Федору.

Венчание Федора на царство было самым торжественным из всех на памяти народной. Даже природа этому потворствовала. Был последний день мая, и вся Москва принарядилась зеленью и цветами. Ночью случилась гроза с сильным ветром и проливным дождем, многие уже крестились боязливо, суеверно видя в сей буре предвестие царствия несчастливого, но утром небо очистилось, выглянуло яркое солнце и Москва, омытая дождем, засияла во всей красе. Тогда увидели все истинный смысл предзнаменования: закончились года бурные, грозовые, темные, наступает царствие тихое и светлое.

Федор твердо прошел пятьдесят шагов от дворца царского до храма Успения, первым за ним шел боярин Никита Рома-

—“⁴SSS? -

нович Захарьин-Юрьев, несший на златом блюде венец царский. В храме Федор без единой запинки произнес вступительную речь, на заучивание которой было потрачено столько времени, каждое слово которой било точно в цель и отметало вопросы ненужные. «Владыко! — воскликнул Федор, обращаясь по обычаю к митрополиту. — Родитель наш оставил земное царство и, прияв ангельский образ, отошел на Царство Небесное, а меня благословил державою и всеми хоругвями государства нашего, велел мне, согласно с древним уставом, помазаться и венчаться царским венцом. Завещание его известно святителям, боярам и народу. Итак по воле Божией и благословению отца моего соверши обряд священный, да буду царь и помазанник!»

Далее все происходило по традиционному чину венчания, лишь два момента выбились из них. В конце многочасовой процедуры подуставший Федор передал державу стоявшему одесную Борису Годунову, и тот с вожделением на лице принял тяжелое золотое яблоко. Тут вспомнились боярам недавние крики народные и впервые заимели они подозрения на Годунова.

Но если сие действие произошло, несомненно, случайно, то второе было придумкой Годунова. Арина по обычаю не могла участвовать в венчании, так ее в окружении боярынь ближних усадили перед распахнутым окном ее терема во дворце царском, и народ толпился вокруг, восклицая беспрестанно: «Да здравствует царица Арина!» — чему немало способствовал дождь монет серебряных, лившийся из окон дворца. Воистину Годунов решил сотворить и явить миру новую Анастасию!

Пиры и веселье продолжались целую неделю, не забывали и о народе, устраивая для него ежедневно разные забавы, раздачи денег и вина. Завершилось же все грандиозным всенародным гуляньем на Царицынском лугу, где перед лицом царя и царицы, а также всех жителей московских воины состязались в искусстве ратном, а семь залпов из ста семидесяти пушек возвестили всему миру о твердости и неколебимости власти нового царя Всея Руси.

Сие было весьма нелишним, потому что недруг наш, король польский Баторий, не только не прислал послов с поздравлениями новоизбранному царю, но и объявил громогласно, что-де заключал он мир с царем Иоанном, а с царем Федором у него никакого договора нет, и грозил заносчиво новой войной. Шведы были более осторожны и пока лишь спрашивали, намерен ли царь Федор соблюдать перемирие, сами же стягивали войска к границе. Оживился и хан крымский, пустился в короткие грабительские набеги на южные земли русские.

Тревожно глядя на рубежи наши, Дума боярская между тем занималась делами внутренними. По настоянию боярина Никиты Романовича Захарьина-Юрьева царь Федор объявил всеобщую амнистию. Все без исключения заключенные освобождались из темниц, их вины прощались. Возвращались в Москву многие князья и другие люди родовитые и знатные, что провели в заточении лет до двадцати по приказу царя Иоанна, все они получали не только свободу, но и земли свои, взятые в казну царскую.

Не забыли и о других несчастных заключенных, о ратниках наших, попавших в плен во время воровских набегов короля Батория и томившихся в Польше. Для их вызволения не жалели усилий и средств. Затребовал алчный Баторий пятьдесят четыре тысячи рублей — дали без торга долгого. Сами же не последовали скаредному королю, а явили миру пример высшего милосердия — отпустили без всякого выкупа девятьсот пленных поляков, мадьяр й немцев, Борис же Годунов, строя планы дальние, устроил им пир прощальный, одарил каждого сукнами и деньгами.