Царь девяти драконов (СИ)

Упрашивать дважды не пришлось. Воины и сами желали убраться отсюда как можно скорее. Каждый понимал, что почувствует себя спокойно лишь тогда, когда окажется за городскими стенами Хучена. А до них еще добраться надо...

Пока бойцы вытаскивали на свет раненых, командир подошел к верзиле-копейщику, который принял на себя удар могучего хвоста. Воин лежал возле полуразрушенной хибары и тяжело дышал. Он прислонился к остаткам стены. Повсюду валялись куски соломы. Снег из-за тепла растаял, превращая поляну в грязное месиво. Жар от огня был почти нестерпимым. На лбу детины выступил пот. Каким-то чудом пламя пощадило эту постройку, но могло перекинуться сюда в любой миг, стоит только ветру хоть чуть-чуть сменить направление.

— Ты сможешь идти, друг мой? — телохранитель вана опустился перед ним на колени, заслоняя ладонью лицо. От огня слезились глаза.

Скривившись в гримасе боли, воин сокрушенно покачал головой:

— Боюсь, нет, бо. Спину жжет, будто в нее раскаленный меч воткнули. Ногами шевелить не могу.

Янь быстро соображал:

— Мы соорудим носилки для тебя. Из еловых веток. Мягкие, словно циновка гуна.

— Да бростье меня, бо, — сквозь зубы заупрямился верзила, — сдался я вам. Только задержу на обратном пути...

— И слышать не хочу подобные речи! Хочешь, чтобы я от угрызений совести лишился сна?

— О, не тебе, господин, угрызениями терзаться-то!...

— Нет, нет и еще раз нет! Бросать на верную погибель я никого тут не намерен! Так что мое решение непреклонно.

— Спасибо, бо... — детина прикрыл глаза.

— Не стоит благодарности, — телохранитель вана обернулся и крикнул, — соорудите носилки!

Двое воинов тут же бросились выполнять приказ, отправившись к опушке леса.

— У тебя чистое сердце, бо Янь, — просипел раненый, — а я... вот... олениху заколоть хотел...

— Неважно, о чем мы думаем. Важно, что мы делаем, — поучительно ответил командир и дотронулся до его плеча, — а теперь сбереги силы и немного помолчи, — Янь вновь обернулся, — поторопитесь, жар усиливается!

Пламя продолжало гудеть, давило на уши и заставляло выступать слезы.

«Нужно спешить!».

Двое бойцов добрались до опушки леса. Благо, на земле оказалось достаточно опавших ветвей, пригодных для создания носилок. Не придется тратить время. Один из воинов, молодой и жилистый, с большими черными глазами, получивший прозвище Пучеглаз, ринулся выполнять приказ командира.

Дыхание было учащенным, под стать сердцебиению. Из головы никак не шло то, что случилось с ними несколько минут назад. Перед мысленным взором мелькало злобное и ужасное существо с молочной чешуей... Пучеглаз то и дело прерывал сбор и опасливо озирался по сторонам, внутри весь сжимаясь от страха. Боясь вновь увидеть злого духа. Но все было спокойно. Если не считать огня, жар которого чувствовался даже здесь. Лес по-прежнему стоял не шелохнувшись. Среди крепких стволов сгущался сумрак, а на его фоне хлопьями падал снег.

Пучеглаз наклонился и схватил охапку ветвей. Иголки впились в кожу и забрались под ногти. Воин с трудом удержал все это в руках. Ладони тряслись, будто он не выходил из запоя неделю.

«Духи, помогите собраться... дайте сил... и хворост собрать тоже помогите».

Последний виток мысли показался настолько забавным и нелепым, что он чуть истерично не рассмеялся и не выронил ветви. Напряжение немного спало... но оно стремительно вернулось вновь, когда Пучеглаз решил в очередной раз оглядеться.

Он увидел фигуру. В паре десятков бу от себя. Она стояла, окутанная сумраком леса. Белые снежинки падали на серую рубаху, таяли и оставляли на ткани темные пятна. Пучеглаз вздрогнул от неожиданности и едва не выронил хворост. Сердце ударилось о ребра, дыхание на миг перехватило. Воин прищурился, силясь рассмотреть загадочный силуэт. Его глаза стали еще больше, когда он узнал знакомые черты.

— О, духи земные... — прошептал боец, не отводя взгляда.

В этот миг неизвестный медленно развернулся и шагнул во тьму.

Хворост выпал из трясущихся рук. Челюсть Пучеглаза отвисла. Его товарищ, помогавший неподалеку, заметил это и вопросительно вскинул брови.

— Эй, ты чего?

Но воин не ответил. Его язык словно онемел. Несмотря на пламя пожара, Пучеглаз начал ощущать, как усиливается мороз и медленно сковывает члены. Наконец, взяв себя в руки, боец опомнился и закричал.

— Бо Янь!

Что-то в голосе подчиненного заставило командира оторваться от помощи раненым и сделать пару шагов к опушке.

— Что случилось?

Пучеглаз повернулся, и телохранитель вана с тревогой подметил, как сильно побледнело его лицо. Изо рта вновь повалил пар.

— Наш зеленый птенец живой!

Янь вздрогнул:

— Что? Где?

— Туда пошел, — Пучеглаз ткнул пальцем в сторону лесной чащи.

Телохранитель вана пристально вгляделся в сумрак, но никого не увидел.

— Ты уверен, Пучеглаз, что тебе не показалось?

— Клянусь предками, бо! Видел, туда пошел!

Командир приблизился к опушке, при этом не сводя взора с сумрачного леса. Нехорошее предчувствие зрело под сердцем.

— Но что он там забыл?