Царь девяти драконов (СИ)

Когда Лаоху, прижимая к груди плачущую дочь, выбежал в центрвльный двор, его воины уже разложили костры и держали огонь наготове.

— Светлейший ван!

— Дав… — тот не договорил.

Со страшным грохотом на куски разлетелась внешняя стена. Стражу у ворот буквально раздавило и разорвало на части. Огромная, исполинская туша с молочной чешуей вступила внутрь дворца. Лаоху подметил, что она стала еще больше. Вытянутая морда на гигантской шее теперь была на уровне зала приемов. Ледяные глаза по-прежнему замораживали взглядом… едва ли не с высоты птичьего полета. У оставшихся в живых воинов отвисли челюсти. Готовые поддаться панике, они с нескрываемым ужасом смотрели на того, кто предстал перед ними. И только не дрогнувший голос вана вывел их из оцепенения.

— Поджигай!

Огонь тут же полетел в разложенный хворост. Охваченный пламенем бамбук стал взрываться и, издавая громкие хлопки, горячими кусками разлетаться в стороны. Начавший было опускать голову, Башэ отпрянул и громогласно зашипел. Казалось, от этого звука задрожал сам дворец.

Лаоху повернулся спиной к чудовищу и опустил дочь на землю.

— Мэйфан!

Супргуга не ответила. Она во все глаза смотрела на тварь, пребывая в ступоре.

— Мэйфан! — рявкнул ван и отвесил пощечину.

Ему не хотелось бить, но выбора не было.

Та перевела взор на супруга. Ужас и паника читались в расширенных зрачках.

— Бери детей и уходи, — четко проговаривая слова, молвил тот, — через северный выход. Постарайтесь покинуть Хучен и скрыться в лесах.

— Что? — просипела она. — Мы не выживем… мы умрем без тебя… как…

— Не обсуждается! — отрезал Лаоху и сжал ее плечи. — Мои воины пойдут с тобой.

— Я останусь, отец! — храбро сказал Вэй, пусть его и трясло, как пальмовый лист на ветру.

— Нет! Это моя воля! И ты обязан исполнить ее беспрекословно!

Мальчишка тяжело задышал. На глазах выступили слезы. Но он нашел в себе силы кивнуть.

— Почему? — авдохнула Мэйфан. — Почему ты не уходишь вместе с нами?!

— Даю время уйти вам, — бросил Повелитель, — отвлеку его и… — на устах заиграла горькая усмешка, — разве вправе я бросать Хучен в минуту его гибели? Я ведь ван. Светлейший Лаоху.

— Но…

Будто с неба до них донеслось оглушительное шипение.

Лаоху отпрянул:

— Уходите! Немедленно! Костры быстро прогорят! — и толкнул Мэйгуай в объятия матери. Девочка продолжала громко плакать. Слезы мерцали в отблеске пламени. — Вы! — крикнул Лаоху двум из оставшихся воинам. — Защищайте их ценой собственных жизней! Это мое последнее повеление для вас! А теперь — прочь!

Ван боялся, что Мэйфан закатит очередную истерику, но на удивление та сдержалась. Когда же шипение вновь раздалось с неба она, с искаженным от страха и горя лицом, прикрывая детей, побежала к северному выходу. Воины в волчьих шкурах последовали за ними. В тигриных же остались рядом с Повелителем. Через пару секунд силуэты любимых скрылись в сумраке. Плотно сжав губы, Лаоху обернулся и встал лицом к лицу к Башэ. Морда чудовища с ледяными глазами вновь показалась в свете пламени костров. И в пасти, утыканной множеством острых зубов, Лаоху заметил зарождающуюся ледяную струю.

«Рано… мне еще рано умирать… они ушли не слишком далеко…».

В кострах взорвалась очередная порция бамбука. Чудовище снова отпрянуло.

— Бойцы, залп!

Стражники незамедлительно послушались. Чуть дрожащими руками, они сняли луки с плеч, подожгли стрелы и отправили их в полет. Молочная туша, озаренная пламенем и лучами заката, была превосходной мишенью. Каждая из пущенных стрел угодила в цель. Башэ истошно взревел. От колыхания тела чудовища, казалось, дрожал сам воздух. А затем с неба вновь хлынула ледяная струя. Огонь ослабил ее, но силы хватило, чтобы одному из воинов отморозило ноги. С криком боли тот выронил лук и упал навзничь. Очередная струя пронзила воздух. Лаоху с трудом увернулся. На том месте, где он только что стоял, известь покрылась льдом. Каким бы высоким не было пламя костров, голова Башэ находилась много выше. Стрелы продолжали лететь в молочную тушу, причиняя твари боль. Гигантский хвост извивался, снося то, что еще чудом уцелело в сплошном хаосе. Он пронесся по западной части города, сровняв большую часть зданий с землей. От оглушительного шума ван едва не оглох. Сердце его обливалось кровью.

А затем он расслышал треск. Повелитель увидел, как тело Башэ покрывается инеем. Как тот трещинами расходится по чешуе и осыпается моросью на землю. В какой-то миг Лаоху почудилось, что он видит еще одного Башэ. Еще одного внутри этой огромной туши. И он готов вот-вот вырваться наружу.

Безумная догадка пронеслась в голове вана.

«Хочет снова разделиться и окружить нас!».

— Лучники! — взревел он во весь голос, обращаясь тем, кто остался возле зала приемов. — Поджигай!