Царь Давид

колено Иуды (Иегуды) — выставило 6800 воинов (Флавий утверждает, что речь идет лишь о тяжелых пехотинцах, которые, хотя и принадлежали к колену Иуды, вплоть до коронации Давида сохраняли верность дому Саула; точное же число воинов, которое суммарно выставило колено Иуды, по Флавию, неизвестно).

Колено Симеона (Шимона) — 7100 воинов (по Флавию — 7000).

Колено Вениамина (Биньямина) — 3000 воинов (по Флавию — 4000, но данное число не отражало всей силы этого колена — многие его представители колебались в вопросе, признавать Давида или нет, даже после общего сбора в Хевроне).

Колено Ефрема (Эфраима) — 20 800 воинов.

Колено Манассии (Менассии), его половина, живущая на западном берегу Иордана, — 18 000 воинов.

Колено Иссахара прислало, согласно «Хроникону», «200 начальников» и «всех соплеменников их, действующих по слову их». Последних, по Флавию, было 20 000 человек (то есть первые 200 были сотниками).

Колено Завулона (Звулуна) выставило 50 000 воинов.

Колено Неффалима (Нафтали) — «тысячу начальствующих и с ними, со щитом и копьем, тридцать семь тысяч», то есть суммарно 38 000 воинов (по Флавию, «тысяча начальствующих» — это тысяча хорошо обученных бойцов, вооруженных щитами и дротиками; остальные же бойцы этого колена составляли нечто вроде народного ополчения).

Колено Дана выставило 28 600 бойцов (по Флавию — 27 600).

Колено Асира (Ашера) — 40 000 воинов.

Колена Гада, Рувима (Реувена) и часть колена Манассии, жившие на восточном берегу Иордана, суммарно выставили 120 000 ратников.

Особняком в этом войске стояли 4600 левитов и 3700 коэнов — при том, что они участвовали в сражениях, основными для левитов и коэнов считались священнические функции.

Таким образом, суммарно собравшееся под командованием Давида войско насчитывало, если верить этим источникам, свыше 360 000 бойцов. У большинства историков эта цифра, разумеется, вызывает большие сомнения, и их можно понять — речь идет о поистине огромной даже по современным понятиям армии. Трудно поверить, что вся эта масса людей могла уместиться в Хевроне, где, согласно «Хроникону», она пребывала не менее трех дней, в течение которых шли непрерывные пиры, и теперь уже не старейшины, а воинские подразделения колен присягали на верность Давиду.

Согласно Библии, все эти три дня в Хеврон соседствующие с коленом Иуды колена Иссахара, Завулона и Неффалима непрестанно подвозили в Хеврон провиант — «муку, сушеную смокву, и изюм, и елей; и крупного и мелкого скота множество». По Флавию, «вся эта масса войска явилась со своими запасами хлеба, вина и прочих съестных припасов», однако, по мнению скептически настроенных ученых, сама территория, на которой в тот период обретались евреи, не позволяла прокормить и содержать подобную армию.

В связи с этим они вновь задаются вопросом: правильно ли мы понимаем ту систему счета, которой пользовались древние евреи, и не следует ли под словом «элеф» понимать не тысячу, а отряд из ста — ста пятидесяти воинов, то есть подразделение, соответствующее современной роте?

Однако их оппоненты справедливо указывают, что такое понимание ведет к абсурду, так как обычно в этих же источниках указываются не только «элефим» («тысячи»), но и сотни и даже единицы. Они же напоминают, что согласно Пятикнижию накануне входа в Ханаан еврейская армия насчитывала порядка 600 тысяч воинов. То есть за прошедшие от завоевания Ханаана до воцарения Давида три столетия численность еврейского народа не только не увеличилась, но и существенно уменьшилась — как из-за кровопролитных войн и внутренних распрей, так и из-за ощутимого снижения темпов рождаемости, которыми сопровождался переход от кочевого образа жизни к оседлому.

Три дня пребывания объединенной армии колен в Хевроне отнюдь не были только временем непрерывных пиров и клятв в верности — вне сомнения, Давид устроил в эти дни общий смотр сил и определил каждому колену его место и задачу в ходе будущей войны.

Это были три дня поистине напряженной подготовки к первому и, возможно, самому главному походу Давида — походу на Иерусалим, город, с которым далее будет неразрывно связана вся история еврейского народа.

* * *

Трудно, просто бессмысленно пытаться объяснить словами, что значит Иерусалим для каждого еврея. С этим городом связаны самые прекрасные и вместе с тем самые трагичные моменты его национальной истории — голод и осада, разрушение Первого, а затем и Второго храмов, последовавшее за ними изгнание из родной земли и рассеяние среди народов мира.

Однако, во-первых, если еврейское присутствие в Иерусалиме в течение трех последних тысячелетий и прерывалось, то ненадолго — проходил небольшой период после очередного изгнания, и евреи снова селились в этом городе, готовые ради жизни в нем переносить любые тяготы и унижения.