Царь Алексей Тишайший

Восставшие били челом царю, что «ныне за вашим царским долготерпением у тебя государя умножилось тех злодеев, которые тебе, государю, добра не хотят, будучи у твоих государевых дел, толко богатство собирают и мир губят». Поэтому они требовали справедливого суда и управы на приказных людей, уклонившихся «на мзду и на лукавство». Главная идея челобитной была выражена афористично: «А всему великому мздоиманью Москва корень, на Москве продадут власть, а мирским людем от приказных людей чинится напасть». Царя Алексея Михайловича просили созвать собор, чтобы «призвал к себе, государю, московских дворян, и городовых дворян же, и детей боярских, и московских гостий и гостиние сотни, и черных сотен середные и меншие стати, и всяких людей» и выслушал на нем «сю челобитенку». Составители челобитной оправдывали свои действия желанием помочь царю, ссылаясь на всенародные «станание и вопль», и просили назначить «праведных судей», из-за того что государевы бояре оставили «розправную полату» и занялись «домашными розправами». Поэтому царю и приходилось разбираться со «всякой мирской докукой»^{85}.

Обещание созвать собор было дано, после чего, по образному замечанию историка Павла Петровича Смирнова, «бунт» стали «заливать деньгами, на которые были скупы Чистой и Морозов»^{86}. Боярин Борис Иванович Морозов еще пытался удержаться у власти. Вдруг стали быстро решаться в пользу рядовых помещиков не рассматривавшиеся ранее годами дела о сыске беглых, укрывавшихся в морозовских владениях. Однако оставление Морозова в Москве нарушало клятвы, данные «миру», и грозило столкновением в Думе с поверившими в перемены в окружении царя боярами Никитой Ивановичем Романовым и князем Яковом Куденетовичем Черкасским. 12 июня боярина Бориса Ивановича отправили в Кирилло-Белозерский монастырь, а вслед за этим началась и «чистка» его правительства. В донесении шведского резидента в Москве Поммеренинга осталось свидетельство об отсылке «больших господ, управлявших во время Морозова», по разным «воеводствам и другим должностям»^{87}.

25 июня 1648 года окольничий князь Василий Петрович Ахамашуков-Черкасский раздал денежное жалованье оказавшимся в Москве дворянам и детям боярским из «замосковных городов», назначенным в полки для охраны границ в Украинном разряде. Их пребывание в столице в это время можно связать только с участием в московском бунте. События в Москве всё спутали, и уездных дворян, вместо того чтобы наказывать за отсутствие на службе, еще и наградили выдачей жалованья^{88}. «Щедрость» могла объясняться просто: это были те же люди, кто составлял челобитную 10 июня и требовал от царя Алексея Михайловича созыва собора.

16 июля 1648 года в Москве начал работать «чрезвычайный» собор, где были представлены церковные власти, Государев двор, представители уездного дворянства и московского посада. Судя по датированной этим днем памяти «из приказа» боярина князя Никиты Ивановича Одоевского, именно тогда было принято решение о составлении «Уложенной книги» — нового свода законов. Кроме князя Одоевского, в «приказ», которому поручили составление «Уложенной книги», входили еще боярин князь Семен Васильевич Прозоровский, окольничий князь Федор Федорович Волконский и дьяки Гаврила Леонтьев и Федор Грибоедов. Назначение в кодификационную комиссию двух членов Думы, принимавших в 1645 году присягу московского посада царю Алексею Михайловичу, могло быть также связано с поиском компромисса для удержания восставших жителей Москвы от прямой «измены» царю. К 1 сентября предлагалось созвать новых выборных в Москву: одного-двух человек от уездных дворян и по одному человеку от посадов. Память «из приказа» князя Одоевского отнюдь не случайно начиналась ссылкой на челобитную «мира» 10 июня, без которой бы не было решения о создании Соборного уложения^{89}.