Царь Алексей Тишайший

На следующий день, 2 июня, все повторилось во время царского выезда на богомолье в Сретенский монастырь. Люди стали преследовать царский поезд на всем обратном пути от Сретенки до Кремля, требуя выдачи арестованных. Оказавшись на кремлевской Соборной площади, восставшие уже не слушали ни царя, ни патриарха и говорили, что не разойдутся, пока царь не исполнит их требование о «выдаче» для расправы Леонтия Степановича Плещеева — главы Земского приказа, исполнявшего полицейские функции в столице. Все это иначе как «смутой» в московском политическом языке не называлось.

Столкнувшись с ее первыми проявлениями, царь Алексей Михайлович попытался действовать решительно, но стрелецкая охрана уже перестала подчиняться приказам своих начальников. Произошло это, по словам Поммеренинга, из-за того, что слуги боярина Бориса Ивановича Морозова решили наказать стрельцов, пропустивших «так много народу в Кремль». Однако стрельцы ответили, что признают только царя, и поддержали требования восставших, выступивших против «боярских насилий и неправд», и пошли грабить двор Морозова в Кремль. Так скоро выяснилось, что восставшие, замахнувшись на Плещеева, метили в Морозова, а их требования касались всей системы управления в Московском государстве. С этого дня бунт начался уже по-настоящему.

Летописцы подробно рассказали о событиях в Москве 2 июня 1648 года, о ходе и деталях московского мятежа и о последовавшей быстрой перемене настроений толпы: «И того числа была смута великая на Москве и били челом великому государю всем народом посадцкия и всяких чинов люди во всяких налогах и в разоренье на Левонтья Степанова сына Плещеева. А боярин Борис Иванович Морозов да окольничей Петр Тиханович Траханиотов за него стали. И как государь пошел от празника и за ним, государем, пришли на ево, государев, двор всяких чинов посадцкия люди всем народом и всех приказов стрельцы и били челом великому государю з большим невежеством»^{77}. Переводя старинный язык этого известия, важно подчеркнуть ряд деталей. Начало движения — «приход посадских людей всем народом» на царский двор — означало, что в Кремль прежде всего стремились те, кто имел право жить на посаде, нес службу или торговал в Москве. То есть первоначально выступили именно посадские люди, жаловавшиеся на «налоги и разоренье» от Леонтия Плещеева и обвинившие других царских приближенных, которые «ему, великому государю, изменяют и ево, государево, царство разоряют». Самым опасным стало одновременное выступление вышедших из повиновения «всех приказов стрельцов», жалованье которым было убавлено и давно не выплачивалось (во главе Стрелецкого приказа стоял, напомним, все тот же боярин Борис Иванович Морозов).

Посланные царем Алексеем Михайловичем успокаивать волнующуюся толпу боярин князь Михаил Михайлович Темкин-Ростовский, окольничий Борис Иванович Пушкин и думный дьяк Михаил Волошенинов вернулись с позором: их «обесчестили и платье на них ободрали, одва оне ушли в Верх к великому государю». Не дождавшись удовлетворения своих требований, мятежники бросились громить боярские усадьбы, и в первую очередь двор боярина Морозова в Кремле. А еще тех, кто был близок ему и мог олицетворять новое правительство, созданное в первые годы правления царя Алексея Михайловича. Показательна расправа с думным дьяком Назарием Чистым, собиравшим ранее пресловутую соляную пошлину: его больного вытащили из дома, убили со словами «изменник, это за соль» и для вящего позора голым бросили на навозную кучу^{78}.