Однако с этой Московией полякам надо было считаться, надо было — воленс-ноленс — изыскивать некую форму сосуществования. Когда в 40-е годы начались русско-польские переговоры о размежевании пограничных территорий и установлении «сердечной дружбы» между Царем Михаилом Федоровичем и Королем Владиславом, то надобность в самозванце отпала. Мало того. Чтобы доказать свое искреннее расположение, пресловутый Иван Луба был включен в состав «великого польского посольства» под главенством Стемпковского, которое прибыло в Москву в ноябре 1644 года. Король особо гарантировал Царю, что Луба человек «безвредный» и Москве угрожать не может.
Русско-польские переговоры были длинными, сложными и продолжались до лета 1645 года, когда на Престол Государства Российского вступил Алексей Михайлович. Надо было решать, что делать дальше: пресловутого Яна-Ивана поляки не выдавали. А без этого «великое посольство» никак не могло покинуть Москву. В конце концов 26 июля в аудиенции, данной Стемпковскому, новый Царь заявил, что «хочет быть с Королем в крепкой братской дружбе, и любви, и в соединении» и разрешил Лубе покинуть Россию. Посол же дал гарантию, что он никогда «царским именем называться не станет». Дальнейшая судьба Яна-Ивана не совсем ясна; по некоторым данным он погиб во время восстания Богдана Хмельницкого в 1648 году…
Только стала затихать история с «Иоанном Дмитриевичем», как в Европе начала разыгрываться новая антирусская интермедия, еще с одним «претендентом» на Престол Государства Российского — самозваным сыном (по женской линии) Царя Василия Шуйского Тимофеем Дементьевичем Анкудиновым (1617–1654) [368]. На самом деле это — уроженец Вологды, сын стрельца, служивший в молодости в Вологде в качестве «пищика», а затем перебравшийся в Москву. Здесь он стал подьячим в приказе Новой Чети, где ему покровительствовал известный администратор и дипломат дьяк Иван Патрикеев. Украв казенные деньги, будущий «царский сын» осенью 1643 года сжег свой дом (вместе с собственной женой, собиравшейся его выдать) и бежал за границу; сначала на Украину, потом в Константинополь (Стамбул), а затем в Польшу.
На протяжении девяти лет (1644–1653) авантюрист ездил по Европе, сперва под именем «князя Великопермского», затем под именем «князя Иоанна Шуйского», всюду рассказывая о своем «происхождении» и прося материальной и политической помощи. Во время своих странствий принял Ислам; (после смерти обнаружилось, что он был обрезан). Заручался в разное время поддержкой Турецкого султана (1640–1648) Ибрагима I, польских магнатов, Шведской королевы Кристины (1626–1689). Опекателем шарлатана стал и Римский папа (1644–1655) Иннокентий X, для чего Анкудинов принял католичество. Всем самозванец предлагал в случае своего воцарения на Руси различные уступки и прибытки. Издавал указы, для которых изобрел особую печать.
В конце концов, эта самозваная нечисть, как и следовало ожидать, «угнездилась» в пределах польско-литовского государства — Речи Посполитой. Летом 1650 года, когда в Варшаве предполагался очередной тур мирных переговоров между Россией и Польшей, русская сторона включила в проект нового соглашения статью «про Тимошку Анкудинова». В тексте говорилось, что «Царь Василий Иванович» Шуйский «детей не имел», что Тимошка — «вор» и Государь Алексей Михайлович просит «Тимошку Анкудинова выдать, и отправит к Его царскому Величеству» [369]. Польская сторона, как было и в вышеназванном случае с самозванцем «Иоанном Дмитриевичем», авантюриста не выдала.
Беспорядки, вспыхнувшие в 1650 году в Пскове и Новгороде, вселили в самозванца Тимошку надежду, что позиции новой Династии ненадежны. Он добрался до Ревеля, откуда собирался «шпиговски или лазутчески» пересылать в Псков пропагандистские «грамотки». Однако волнения утихли, и в 1651 году самозванец переехал из Ревеля в Швецию, где опять переменил Веру, став «лютеранином»; затем жил в Нарве и Кенигсберге. В итоге проходимец был выдан Шлезвиг-Гольштейнским герцогом русскому правительству, изобличен как самозванец и казнен (четвертован) в Москве…
Царь детально был посвящен в указанные авантюрные антирусские истории, но главное внимание — военные баталии. О том, насколько детально Царь был осведомлен о состоянии дел на фронтах, свидетельствует сохранившееся его письмо А.С. Матвееву от января 1655 года. В начале того года польско-литовские войска под командованием гетмана Януша Радзивилла и гетмана Викентия Гонсевского (Госевского) [370]вторглись в очищенные от польско-литовского господства районы Белоруссии, освободили от осады Старый Быхов и заняли Копысь, Дубровну и Оршу.