Trust me (СИ)

— Приму к сведению, — одним глазом Ньют смотрел в экран ноутбука, где высвечивалось очередное сообщение от мамы. Теперь уже о недавних событиях, дошедших до нее практически сразу. Она, что удивительно, вовсе не злилась. Ньют ожидал худшего.

— Желаю тебе удачи, приятель. Не пропадай надолго, хорошо?

Ответного прощания Алби не дождался и отключился. Ньют слушал короткие гудки в трубке, пялился в экран, не замечая букв, которые расплылись по белому фону змейками неразборчивых изречений, напоминавших какую-то абракадабру на незнакомом языке.

Вот оно, значит, как? Он убежал от прошлого: от прежней жизни, друзей, матери, — а теперь вот оно, стоит себе у порога, как родственник, которого никто не ждал, но и выгнать за дверь нельзя. Дышит в затылок, навалившись сзади на спинку стула, будит в голове казавшиеся ненужными, излишними воспоминания. Только теперь Ньют его не боялся, не отталкивал, не сторонился, а принимал. Сколько он ни старался вычеркнуть то, что оставил за спиной, оно всегда находилось запредельно близко, готовое в нужный момент проявиться.

Ньют поднялся, оставив ноутбук на столе. Затекшие ноги взвыли тягучей болью в мышцах, а та, что прихрамывала, и вовсе, наверное, собиралась по-быстрому окоченеть и отвалиться. Парень проковылял к ящичку, где в пустой баночке из-под специй находилась старая фотография. Какие только глупости не совершишь по пьяни, доказывая самому себе, что делаешь нечто важное, значимое! Ньют подцепил пальцами крышку баночки и извлек фотографию, покрывшуюся остатками некогда хранимых в емкости специй.

На месте сгиба образовалась длинная, морщинистая белая полоска, отсекавшая изображенному Ньюту половину руки и заодно отделявшая приятелей друг от друга. Ньют потер ее о джинсы. Он все еще виделся совершенно другим самому себе, но для чего, если не для сохранения образов прошлого, которые кажутся чуть привлекательнее тех, что живут в настоящем, нужны фотографии?

«Если Томас не воспротивится, я точно снова отращу волосы», — пробубнил Ньют, закрывая шкафчик. Фотографию он решил вернуть обратно на полку. Только сначала вложить ее в книгу потолще и выпрямить хоть немного.

О недочитанном сообщении он вспомнил лишь когда ноутбук тренькнул, извещая о близкой гибели аккумулятора. Ньюту пришлось повозиться с поиском кабеля и подключением ноутбука к розетке, и только после всех этих нехитрых махинаций ему удалось-таки завалиться на диван, укутавшись в плед, и продолжить чтение.

До мамы известия, как оказалось, дошли практически сразу: Алби недолго думая заявился к ней в ювелирный и разложил по полочкам всю ситуацию. Терпеливо выслушал все причитания, бессмысленные угрозы и эпитеты, красочно описавшие его поступок, а в конце не пожадничал и подставил крепкое плечо для слезоизлияния. Ему многое наговорили, многое поведали. Многое из того, что не должно было дойти до кого-либо еще, даже до Ньюта. Под конец, когда напускной гнев улетучился, все грубое выпарилось, Алби долго и не переставая благодарили.

«Я тебе не рассказывала об этом, но твой отец угрожал мне. Говорил, что связи у него еще сохранились, что я с его легкой руки потеряла бы работу, если бы не давала ему деньги. И я теперь так боюсь, что меня начнут искать! Я не знаю, что с ним сотворили твои дружки из клуба, но я правда боюсь, Ньют. Я бы очень хотела, чтобы ты приехал, но примерно догадываюсь: не сможешь.»

Ньют хотел было сразу же, не дочитывая, написать ответ, поведать ей о своих планах насчет переезда. Но его внимание привлек следующий абзац, совсем короткий, но колючий, как шипы у розы.

«И ты был прав, во всем прав. Нет никаких соулмейтов… или, может, все же есть, но не так, как у меня. У меня все как-то неправильно. Не так, как должно быть на самом деле. Теперь я прекрасно понимаю, почему ты называл это все чушью. Прости, что осуждала тебя за это.»

Ньют ожидал, конечно, что из-за ситуации с отцом в маме многое переменится. Но не мог и подозревать, что она откажется от того, во что слепо, по-детски наивно и преданно верила все эти годы. Несколькими месяцами ранее такая фраза потешила бы его самолюбие, но явно не сейчас, когда уверения его самого дали трещину и держались неизвестно на чем.

Ньют заулыбался, набирая ответ.

«Мне очень многое нужно тебе рассказать.»

***

Переезд матери Ньюта запланировали на начало декабря.

«Почти ровно через год после тебя, Ньют!», — комментировал Гилмор, в один из дней заглянувший в мастерскую. Мужчина долго и восторженно разговаривал сам с собой, прохаживаясь взад-вперед по своим владениям, и нахваливал работу, проделанную Минхо и Ньютом. Облюбовал отремонтированный с нуля мотоцикл, напрочь забыв о том, что некогда был солидарен с Томасом по поводу столь сумасбродной идеи. Снова напомнил Ньюту о гражданстве.

— Может, раз вы съезжаетесь, поженитесь сразу? — хихикнул Минхо, уворачиваясь от метившей ему в лицо тряпки. Мистер Гилмор опустился в кресло, тоже посмеиваясь. — А что? Это, конечно, не факт, но грин-карту можно получить быстрее.

— Пошел ты, — фыркнул Ньют. — Кто так делает ради гражданства?