Трущобы империй

Остальные возчики так же переговаривались, пряча нервозность за лихими разговорами. По рукам заходили фляги и бутыли с виски, плитки жевательного табака, кокаин.

Послышалась стрельба и давешний юнец оскалился зубасто, обнажив белесые дёсны.

– Гонят ирлашек!

Но тут послышались характерные звуки Гатлингов и лица возчиков вытянулись.

– Я на такое не подписывался, – пробормотал немолодой мужчина, крепко сжимая Шарпс и ввинчиваясь между мешками, – подработал, мать вашу…

Минуту спустя на составленные подковой возы выскочила кавалерия банды, принявшись растаскивать возы.

– Быстрее, уроды, быстрее!

Кавалеристы щедро раздавали пинки и затрещины, да и прикладами досталось кое-кому из возчиков.

– Гатлинги! – С надрывом провыл один из прискакавших бандитов, не замечая, что у него текут слёзы по грязным щекам, – Гатлинги! На повозках! Они знали, знали!

Бандит начал выть, оглядываясь назад. Потом, неожиданно для окружающих, перелез через воз, второй… Минуту спустя он уже бежал по дороге и судя по всему, надеялся убежать от страшных ирландцев со скорострельным оружием.

Его примеру последовали и другие, воцарилась паника. Главари попытались приструнить паникёров ударами прикладов и пинками, но… поздно.

Прогремели выстрелы, сохранивших спокойствие лидеров убили. На дорогу лихо выехали странноватые повозки, возницы которых тут же развернули их задом к бандитам.

– Гатлинги! – Тут же заорал юнец, и бросился бежать прочь. Стволы у механических картечниц[231] зашевелились и начали выплёвывать пули, кроша скопившихся перед награбленным добром бандитов.

Ответная стрельба вышла малоэффективной, повозки с Гатлингами прикрыты металлическими щитами, прикрывавшими экипаж и лошадей. Пули со звоном рикошетировали от металла, оставляя вмятины.

Вскоре ответная стрельба бандитов прекратилась. Большая их часть лежала мёртвой перед повозками с мукой, образовав груду тел, где лошадиные туши перемешались с человеческими телами. Получилась такая… мясная баррикада, так что дальнейшая стрельба стала бесполезной для обеих сторон.

Возчики бандитов, оставшиеся в живых, сопротивляться и не думали. Возможно, отдельные храбрецы среди них и нашлись бы даже после применения Гатлингов. Но большая их часть бежала сейчас к упряжным лошадям, спеша покинуть место бойни, пусть даже охлюпкой[232].

Ирландцы не обстреливали беглецов и вскоре все возчики бежали к лошадям. Только тогда бойцы ИРА начали растаскивать кровавую баррикаду и повозки, добивая раненых. На это понадобилось всего несколько минут, после чего через проход просочились всадники, последовавшие за бандитами.

* * *

– Чисто, командир, – полчаса спустя доложил Рональд О'Брайен, возглавлявший погоню, – никто не ушёл.

– Славно. У нас потери есть?

– Мелочи, парочка ранений. Отстреливаться на скаку назад, да ещё и без седла… Если бы попадали, таких стрелков у Барнума[233] с руками оторвали. А скорее даже – в техасские рейнджеры[234] без конкурса.

– Славно.

Однако убитые у ирландцев всё-таки имелись. В начале перестрелки, когда Гатлинги ещё не успели развернуть, бандиты щедро тратили патроны и успели убить пятерых. Ещё двое находились в тяжёлом состоянии, ранения же той или иной степени тяжести получила почти половина бойцов. Учитывая почти четырёхкратное преимущество бандитов в численности, результат более чем приличный, даже с учётом Гатлингов. Но… попаданец так и не научился прощать себе ошибки, мнимые или реальные.

Своих раненых и убитых погрузили в повозки, Фред прочитал молитву над погибшими и сказал небольшую речь. Простая по сути, но слова подобраны так, что лица бойцов просветлели.

После трансформации из англичанина-протестанта в валлийца-католика (рвать с прошлым, так по полной!), он сильно озаботился морально этическими различиями конфессий. И как многие неофиты, очень болезненно воспринимал острые углы прошлого. Теперь протестантская этика колола ему глаза, но и в католицизме хватало недостатков.

Как человек, увлечённый новым для него направлением христианства, и идеями социальной справедливости, Виллем сейчас пытался скрестить социализм с христианством. Идея не новая.

Сейчас Фред увлечённо штудировал труды Маркса и работы других социалистов. Одновременно с богословскими трудами…

По мнению Алекса, получалось… жестковато. Но такой вот период богоискательства у думающих людей встречается. Религия, социализм, увлечение боевыми единоборствами… Человеку нужно найти своё Я, чтобы не стать обывателем, живущим по примитивной программе биоробота.

Попаданец понимал это, да и у самого был катарсис[235], когда он понял своё место в мире и принял сам мир. Но от излишнего рвения старался друга ограждать – то отвлекая его чем-то земным, то выдавая слегка ёрнические[236] комментарии.

Вот и сейчас Фред погрузился в изучение какой-то серьёзной литературы, покачиваясь в седле.

– Сочиняешь Теологию Освобождения[237]? – Неуклюже пошутил Алекс.

– А? – Друг оторвался от книги, осмысливая слова и постепенно светлея лицом, – очень хорошее название, спасибо.

Сороковая глава