Трупы в озере

– Будем с тобою сегодня Петра Петровича пробовать, – патологоанатом улыбнулась своей находчивости. В самом деле, почему б и не подыграть? Хочет мать мяса, организм требует. Всю жизнь Валерия Егоровна подчинённых поедом ела. Вот и лютует теперь. Без человечины.

– Анька? Это ты пришла?

– Ага-ага! Я пришла! Петра Петровича принесла. Пётр Петрович при жизни профессором был. Умный дядька. Умного жрать будем!

– Не хочу котлет! Хочу сердце! Сырое сердце! С луком репчатым.

Сука ебанутая. Сама мысль о людоедстве была Анне противна. Было в этом что-то абсолютно не приемлемое. Бесчеловечные опыты не лишили её ни страха, ни отвращения. Притупили, извратили, но не лишили. Зато почти полностью уничтожили возможность получать удовольствие от еды. Анна достала мясной фарш из морозилки. Приложила к носу. Едва уловимый запах. Мясо. Пётр Петрович. Анна почувствовала рвотные позывы. Какой-никакой, рефлекс. Уже прогресс. Может, вернётся ещё, удовлетворение? От вождения вон как плющит, хоть и не должно. Человеческий мозг – штука сложная. Но котлеты Анна Михайловна, видимо, жрать не сможет. По крайней мере, сегодня.

– Завтра, мамочка, сердце тебе принесу. Сегодня котлеты из профессора Петра Петровича!

– Сырого! Хочу сырого!

Сыроедка, млять.

– Как скажешь, – ещё проще. Готовить не надо. Хотя… обожрётся старая дура – заболеет. Неа, надо пожарить. До унитаза карга придурошная точно не добежит.

С другой стороны, почему бы и не навернуть голодной Аньке жареных котлеток? Нашла проблему. Доктор засунула свиной фарш в микроволновку, на разморозку. Визуализировать готовые котлеты, аппетитные и с румяной корочкой, получалось, но их предполагаемый вкус по-прежнему ускользал. Скотство!

Одно у Анна Михайловны желание. Лишь одно! Снова вкус к жизни ощутить! Во всех смыслах. Но пока единственная Анькина радость – это машина.

Глава 3. Диана Ласточкина. Октябрь

Студентка медицинского ВУЗа, странная девушка по имени Диана была в группе кем-то, вроде изгоя. Не то, чтобы с ней не общались. Скорее, это она успешно игнорировала остальных, пребывая в своём собственном мире и скрываясь в нём от посторонних глаз, как в раковине.

Патологическая анатомия, как и медицина в принципе, не слишком привлекала Ласточкину, но занятия у секционного стола неожиданно стали для Дианы чем-то вроде отдушины. В отличие от подавляющего большинства студентов, девушка трупов не боялась, поэтому смело участвовала во всех вскрытиях и, благодаря уверенной практической части, даже немного подтянула плавающую успеваемость.

А вообще, по жизни, Диана Ласточкина, была свободной художницей и немного феминисткой. Ну, как – немного? Парней она иногда… избивала. Благо, комплекция позволяла. Жил в неуклюжей и застенчивой Ласточкиной какой-то страшный и злобный зверь. И частенько заставлял тот зверь обидчивую деву в драку с пацанами лезть и чинить нечаянное кровопролитие. Вот, шли они с приятельницей Дашкой на неделе, а мимо проходящий пьяный мужик Дашкину пятую точку похвалил. Ну, что, спрашивается, делать? Как на мужское бесстыдство реагировать? Не прав мужчина? Не прав. Непристойно? Да. Невежливо? Однозначно. Диана подошла к охамевшему гражданину и в торец тому прописала, недолго думая. Мужик неустойчивый – упал, разумеется. Подружки смылись. Такое дело. Не прав мужик. Ой, не прав.

Так и жила бы себе студентка медицинского ВУЗа, как могла, как умела, но…

Сегодня Диана увидела ЕЁ!

Злые языки утверждают, что в морге работают сплошь некрасивые бабы. Ложь!

ОНА шла по коридору, уверенно чеканя шаг. Высокая блондинка с горделивой осанкой и лёгкой саркастической усмешкой в уголках безупречных губ. Стройная и молодая, с той совершенной грацией движений, которая отличает лишь абсолютно уверенных в себе людей. Диана, праздно шатающаяся вдоль секционных залов, почувствовала, что во рту пересохло. Красавица приоткрыла дверь в учебную комнату. Пожалуй, нужно вернуться. Туда, где ОНА.

– Добрый день. Можно? – оробевшая студентка неловко протиснула в дверной проём своё крепкое, не по-девичьи мускулистое тело. Блондинка сидела за столом преподавателя, закинув одну стройную ногу на другую, и демонстративно изучала ветхий, будто пожёванный, учебник.

– Можете и дальше гулять. Первый раз вижу, чтобы студентки таким образом прогуливались. Да ещё в одиночку. Здесь не парк, уважаемая.

– Извините, – внизу живота побежали мурашки. Диана напряглась. Что происходит?