Труп на балетной сцене

Джульет решила: пока не поужинает и не отдохнет, не будет читать ни письма Роба, ни рукописи Тери. Провести целый день в набитой людьми репетиционной (не говоря уже о царившей в студии напряженности и постоянно возникающих проблемах) оказалось непростой задачей. Большую часть своего рабочего дня Джульет, как правило, проводила одна. Если не считать работавшей в соседней комнате Эймс. И в большинстве случаев мирилась только с ее компанией. Что бы там ни хотел Роб, лучше узнать об этом после отдыха.

По дороге из студии Янча Джульет заскочила на корейский рынок и накупила овощей: салат-латук, перец, грибы, авокадо и другие вкусные вещи. Вспомнила Электру Андреадес, трогательно глотавшую крохотные изюминки, и добавила в корзину пакет сырых кешью, несколько гренок, полдюжины киви и дыню. Несколько секунд поколебалась у корзины, до краев полной вишнями «Бинг», такими темными и твердыми, что устоять было почти невозможно. Но, мысленно воскликнув: «Пестициды! Пестициды!» — укрепила волю, представив себе бьющую в гортань вместе с каждой ягодой сладкую струю химической отравы. Надо будет попросить Эймс разузнать, бывает ли в продаже выращенная без удобрений обычная вишня — забытый в наши дни фрукт.

Стоял конец июля, лето красиво наливалось зрелостью. Недавнюю удушающую жару сменила не такая влажная, щадящая теплынь. Равноденствие миновало, стало раньше темнеть по вечерам, но в восемь, когда Джульет села ужинать, света еще оставалось достаточно. Она поставила перед собой гигантскую фарфоровую миску с салатом (только что вымытым и нарезанным как придется) и принялась есть и любоваться видом на реку.

От привычки читать за столом Джульет всеми силами пыталась избавиться, поскольку чтение отбивало добрую половину вкуса. Она переводила взгляд с блестящего салата на розовеющий горизонт и фиолетовую воду и наслаждалась разнообразием еды, необычайностью форм и цветов и оригинальностью вкуса. Наслаждалась созерцанием реки и далей и размышляла, отчего панорама уходящих вдаль деревьев, воды и неба способна так глубоко и приятно успокаивать душу. Недавно в фойе «Метрополитен-опера» между вторым и третьим актами «Травиаты» Джульет подслушала, как девушка говорила своему спутнику: «Природа — это скринсейвер [20]жизни». Фраза всплыла в памяти, писательница вздохнула. Природа в самом деле сделалась скринсейвером жизни. А жизнь для многих — скринсейвером телевидения.

По мере того как Джульет очищала киви, настроение становилось менее философским. Появилось чувство вины перед самой собой из-за того, что она с такой готовностью бросилась на помощь Рут. Ведет себя как алкоголик — использует малейший предлог, только бы убежать из-за стола. Несчастный сэр Эдвард Райс так и остался сидеть один в кабинете, уставившись в заносчивый вызов лорда Морекамба. Книги, упрекнула она себя, не пишутся сами. Вернувшись вечером домой, Джульет обнаружила записку Эймс — помощница сообщала, что утром на web-сайте ее поклонников выставлена обложка «Лондонской кадрили». Джульет не любила, когда издатели торопятся. Она опять вздохнула. И решила: что бы ни произошло, завтра она будет работать шесть часов. В студию Янча можно пойти как-нибудь потом. Эймс позвонит Викторин и сообщит, когда ее ждать.

Джульет закончила ужин, встала и машинально поежилась. Этот зуд так и не проходил с тех пор, как она подцепила грибок. Может быть, еще один йогурт? Она слышала, что какая-то женщина просто прикладывала йогурт к коже. Надо полазить по Интернету, узнать, нет ли каких-нибудь иных естественных средств.

Примерно в половине десятого Джульет почувствовала, что пора прочитать письмо Роба. Эймс оставила его в кабинете поверх пачки корреспонденции. Письмо было свернуто, к нему прилеплен желтый листочек, а на нем аккуратными печатными буковками выведено: «Тысячу раз простите». Джульет подумала и решила прочитать письмо за рабочим столом — там она чувствовала себя увереннее всего. Может быть, Бобу что-нибудь потребовалось и она способна ему помочь? Может, нужен орган для трансплантации или он по ошибке стал мишенью охоты фэбээровцев в масштабе целой страны? Джульет развернула письмо. Но дело оказалось не настолько простым.

Когда брак Роба и Джульет окончательно лопнул, последней каплей и катализатором разрыва стала его многомесячная связь с подающей надежды молодой актрисой по имени Элиза. В семье и до этого было множество проблем, но Джульет не лезла в дела мужа, пока тот сам ей все не выложил. Ей осточертела накопившаяся ложь: и когда Роб скрывал свой роман, и во время откровений. А потом он заявил, что не может больше жить у нее «под пятой», собрал вещи и переехал со своей ненаглядной в Торонто. Через три недели после того, как Джульет подписала документы на развод, она получила извещение о свадьбе Роберта Винсента Амбросетти и Элизы Марии Крейг. А еще через три месяца — известие о рождении их дочери Джемаймы Розы Амбросетти.