Труды Отечеству

Все эти огрехи немедленно прокомментировала газета «Нью-Йорк геральд», которая подробно описала всю родословную президента, заканчивая статью ехидным вопросом «Что заставило президента Вильсона претендовать на звание потомка отцов пилигримов, тогда как вся его родня появилась на территории Соединенных Штатов после Войны за независимость».

Руководимые Хаусом газетчики, умело сводили, на нет успехи президента от прямого общения с народом, ловко затушевывая его основные идеи, выпячивая на первый план всевозможные огрехи оратора. И все же успех президента был явно на лицо, никто из его предшественников с таким энтузиазмом и решимостью не общался с простым народом напрямую.

Это наглядно продемонстрировала его третья встреча в Сент-Луисе, когда собравшаяся на встречу, толпа общим числом в 15 тысяч человек в торговой палате города, встала с овациями в едином порыве, едва только Вильсон показался в проёме прохода.   

Видя это, Вильсон в лучшей форме евангелического проповедника задал присутствующим вопрос относительно того, как разграничить внутренние дела от внешних:

- Кто сможет сказать, что наши интересы отделены от интересов остального мира в торговом плане, промышленном, финансовом? Разрешите мне быть практичным. Становясь партнером других стран, мы будем главенствовать в этом союзе. Финансовое превосходство будет нашим. Индустриальное превосходство будет нашим. Торговое превосходство будет нашим. Страны мира ждут нашего руководства.   

Услышав эти слова, зал восторженно рукоплескал президенту, твердо стоявшего за столь грандиозное величие Америки. Обрадованный столь бурным ответом на своё начало, Вильсон воодушевленно продолжил свою речь

- Вся сложность и важность нынешнего момента, заключается в верном выборе Америки, куда ей идти и что делать. Никогда ранее за всю свою историю американская нация не стояла перед подобной дилеммой. Сейчас, после наступления долгожданного мира в Европе, в котором есть большая заслуга нашей страны, нам следует решить, кем нам быть, спокойными страусами или гордыми орлами.

Если первое, то следует довольствоваться достигнутым положением и спокойно жить дальше, проедая приобретенный капитал. Если же нас привлекает второй путь, то нужно смело вложить его в новое дело и, встав во главе всего мира идти вперед, ведя остальные страны за собой, подобно статуи свободы освещая путь факелом свободы и демократии.

Я глубоко и искренне уверен, что величайший националист является тот, кто желает своей стране быть величайшей нацией, а величайшей нацией может быть лишь та нация, которая наилучшим образом исполняет свои обязанности в семье народов.

Новый шквал аплодисментов и оваций сотрясли стены «Колизея» от этих слов. Подобно мифическому Антею, Вильсон буквально насыщался этими криками, становясь с каждым  разом всё увереннее и увереннее, с легкостью скользя от одного абзаца текста своей речи к другому.   

Этот день был его триумфа, и никто из его спутников не пытался оспорить это утверждение. Всем казалось, что худшая страница президентских страданий перевернута и теперь наступают хорошие времена.

Не в силах преуменьшить явный успех Вильсона, оппозиционные газеты разразились кричащими заголовками, порой переходя грань приличия. Так «Лос-Анджелес экземайнер» прокомментировал выступление Вильсона такими словами: «Следующая война будет оплачена американской кровью и американскими деньгами – так сказал пророк, совершенно не желающий знать, что американская нация устала от европейских дрязг. Простой народ желает хорошего питания, денег и постоянного присутствия своих сыновей в родных пределах».

Ему вторил «Вашингтон Таймс» усматривая в стремлении Вильсона подготовить себе третий президентский срок, и ради чего он и проделывает своё турне по всей Америке, бессовестно транжиря на это деньги налогоплательщиков.

Вечером 15 сентября, Хаус встретился в одном из роскошных ресторанов Нью-Йорка, с тайным поверенным своих новых боссов. Полковник сам настоял на встрече, усмотрев в сент-луисском успехе президента опасную тенденцию. Кроме газетной травли нужны были более жесткие меры и ради этого Хаус, и позвонил по данному ему ранее телефонному номеру.

Незнакомец сразу не понравился Хаусу своим видом и манерой держаться. Всё в нем от хорошо сидящего костюма из английской шерсти до черных лакированных ботинок буквально кричало о явном достатке человека. Полковник сразу определил, что на встречу с ним пришел чей-то богатый отпрыск, привлеченный к делу из-за своего происхождения, а не благодаря деловым качествам. Явным подтверждением этой догадки, был оценивающий взгляд и хитрый прищур незнакомца, которые как бы подразумевали, что обладатель его наделен определенной властью и знает несколько больше, чем знал сам Хаус.

- Можете звать меня мистером Ферстом, – коротко представился он полковнику и едва только расторопный официант поставил перед ним чашку кофе, милостиво произнес – я вас слушаю.