Труды Отечеству

Прекрасно зная расположение Урги дома губернатора, барон не торопливо двигался по темным улочкам монгольской столицы, скупо освещенные фонарными керосиновыми лампами. В основном огонь горел только возле богатых домов, магазинов и полицейском управлении. Сев в осаду, даже имея хорошие запасы всего необходимого, китайцы основательно экономили на всём, считая, что в такое трудное время, ночью надо спать.

По этой причине, на стене губернаторского дома из двух положенных ламп, горела только одна, слабым светом освещая зеленые створки ворот и сторожку привратника, дремавшего в ней. Резкий сильный удар плетью по козырьку сторожки, выдернул дежурного привратника из его страны снов и ведений. Ещё миг назад, он наслаждался вареным рисом с кусками тыквы, а сейчас перед ним возвышался всадник в желтом халате, на которых гамин с ужасом увидел русские погоны.

Подобно пойманной лисе, медленно и осторожно китаец перевел свой взгляд от погон на лицо незнакомца, и ноги его сразу сделались ватными. За тысячу километров ни у кого из людей за исключением явившегося в стан монголов живого Махагалы, не было рыжей бороды в сочетании с желтым халатом украшенных русскими погонами. 

Сделав это открытие, привратник затрясся мелкой дрожью, чем здорово позабавил барона.

- Открывай ворота бездельник! – властно произнес Унгерн, и китаец тот час покорно бросился исполнять повеление ожившего Чингисхана, неизвестно откуда свалившегося именно на его бедную голову.   

В полной тишине, барон въехал внутрь губернаторской резиденции и, не сходя с коня, стал внимательно осматривать внутренние  строения. Привратник покорно семенил возле стремени грозного Махагалы, со страхом ожидая его новых приказов, но Унгерн молчал. Описав круг по губернаторскому двору, он не проронив ни слова, направился к выходу к огромной радости китайца. Он уже надеялся, что самое страшное уже позади, но едва Унгерн  вернулся к ожидавшему его у ворот Покровскому, как тяжелая бамбуковая палка обрушилась на голову привратника, сбив на землю меховую шапочку и поранив левое ухо.

-Мерзавец! – гневно бросил барон привратнику – воруешь керосин у своего господина и плохо чистишь лампы!      

Бедный китаец собирался объяснить, что он не виноват, таков был приказ господина Чена, но новый удар по спине, заставил его проглотить свои слова.

- Плохой, ленивый слуга, достоин смерти – молвил Унгерн, чем вогнал привратника в полный ступор. Он не отрывая глаз, глядел на саблю великого бога Махагалы, готовый в любой момент принять от неё свою смерть. Секунда проходила за секундой, но ужасный клинок, хищно поблескивающий своим кровавым глазом на древней рукояти, оставался невостребованным.   

- Живи, я сегодня милостив, но это последняя моя милость к тебе презренный раб – молвил барон и, ткнув кончиком сапога в грудь китайца, медленно двинулся прочь вместе с Покровским.   

Словно два приведения, проскакали всадники по улочкам просыпающейся Урги, встречая на своем пути различных людей с раннего утра спешивших по своим делам. Нанеся визит к дому господина Чен И, Унгерн не торопился покидать город, желая отметить своё пребывание в нем чем-то ещё. Проезжая мимо местной тюрьмы, он заметил солдата, спящего на своём посту опираясь на винтовку. Остановив бег своего мохнатого конька, Унгерн приблизился к часовому и со всего маху ударил его по плечу своей бамбуковой тростью.

- Спишь на посту негодяй! – властно воскликнул барон – ты солдат и не имеешь никакого права спасть, заступив на пост! – приговаривал Унгерн, нанося все новые и новые удары своим любимым ташуром.

Застигнутый врасплох китаец покорно сносил удары палкой, как если бы его лупцевал сам генерал Го Линь

- Доложи о своем проступке начальству – приказал Унгерн и, оставив в покое провинившегося часового, поехал дальше, сопровождаемый удивленным взглядом часового, который и не думал поднять тревогу.

Последним кто опробовал на своей шкуре баронской палки был незадачливый мздоимец часовой, не успевший смениться на своем посту. Когда он попытался взять плату за проезд с двух странных всадников покидавших город, то вместо звонкой монеты получил удар тростью, от чего винтовка выпала из его рук.

- Вор, взяточник! Своими грязными поступками ты позоришь имя солдата! – выкрикнул Унгерн и ударом ноги сшиб вытянувшегося в струнку часового - ещё раз замечу за этим делом, повешу! – пригрозил барон, гневно потрясая кулаком с зажатой в нём плетью, сидевшему на четвереньках солдату. Выбежавший на крик второй караульный хотел открыть рот, но тут же увял, едва только Унгер метнул на него яростный взгляд.

Всадники уже скрылись из виду, когда с поста в их сторону раздались одиночные выстрелы, к которым вскоре присоединился пулемет.   

- Не обращайте внимания Алексей Михайлович, это часовые реабилитируются перед своим начальством – довольно проговорил Унгерн.

- А вдруг погоня?

- Её не будет. Хотите пари?

- Нет, я вам верю – сказал Покровский, действительно поверивший прогнозу своего спутника.