Труды Отечеству

- Насколько мне известно, Верховный правитель России был не против передачи города Эдирне нашим боевым союзникам грекам. Они вместе с нами проливали кровь на полях сражений и вполне заслужили право на эти земли. Мы только за справедливость, но я не могу поручиться за то, что он был согласен вместе с этим на предоставлении Греции выхода к Черному морю. Боюсь господа, что это аспект придется уточнить по возвращению господина Алексеева в Париж. Давайте дождемся господина Алексеева и окончательно решим этот вопрос.

Хейг моментально ухватился за эти слова, хотя по сути дела, Иванов выражал только свою точку зрения, и в любой момент мог отступиться от нее, сославшись на свое неправильное понимание воли правителя.    

Другой больной темой для русской делегации стал польский вопрос, за которой союзники стояли стеной. Сменяя друг друга, Пишон и Хейг блистали своим красноречием, убеждая дипломатов, что возрождение польского государства это проявление истинной демократии. Их действия активно поддерживал Лансинг, решив наглядно притворить в жизнь провозглашенные Вильсоном принцип о праве наций на самоопределение.

Русская сторона было совершенно не против образования независимого польского государств из бывших австрийских земель, но без Галиции, которую считала своей исконной территорией утраченной много лет назад. Французы, которые были основными зачинателями проекта новой Польши, пытались доказать, что на эти земли Россия уже давно утратила свои права, поскольку половина населения этих земель этнические поляки.       

Выслушав речь Пишона, Сазонов резонно заметил, что пункт о Галиции уже стоял в тайном соглашении подписанного летом прошлого года, когда союзникам требовалось срочное русское наступление ради спасения Парижа. От такого упрека Пишон покрылся красными пятнами и звенящим от оскорбления голосом произнес, что за это наступление русским простили все их довоенные долги. За столом повисла напряженная пауза, которую нарушил глухой голос горца.

Заглянув в свою кожаную папку, он заметил, что в 1915 году население Галиции уже приняло русское подданство. По этому поводу во Львов приезжал русский император, и выборные лица подали ему прошение о принятии Галиции в российское подданство.

- Правительство Англии и Франции не возражали против этого и даже прислали поздравительные телеграммы – сказал Иванов, перевернув какую-то бумагу, и тут же добавил. – Возможно, этот вопрос следует отдать экспертам, так как возможно в тесты документов союзника вкралась ошибка.

- Я тоже считаю, что вопрос о Галиции следует передать экспертам – поддержал предложение Иванова Хейг и за столом переговоров вновь воцарило относительное спокойствие. Ссориться с русскими, когда не был решен главный вопрос для Лондона и Парижа, вопрос о репарациях и долгах перед Америкой, европейцам не хотелось.

Так откровенно торгуясь, и интригуя друг против друга, за закрытыми дверями проходили заседания большой четверки. Все остальные страны довольствовались лишь обсуждением тех проблем, которые поднимались во время послеобеденных заседаний. Для некоторых из них конференция преподнесла неприятные сюрпризы. Итальянцы давно покинули конференцию и демонстративно уехали в Рим, после того как стало ясно, что из всего обещанного им Антантой в 15 году, они могут рассчитывать лишь на  полуостров Триест и Филуму. Все остальные земли, по мнению союзников должны были отойти Сербии, вернее сказать самопровозглашенному королевству сербов, хорватов и словенцев.

Вслед за итальянцами, Париж покинули и бельгийцы, чьи аппетиты были основательно урезаны. Уже видевшие под своим управлением герцогство Люксембург, бельгийцы с ужасом узнали, что союзники предполагают дать им микроскопические нарезки из германских приграничных земель. Это решение союзного комитета  король Бельгии расценил как злую насмешку и в гневе отозвал  свою делегацию из Парижа.   

19 мая на конференции появился Клемансо, который покинул свою больничную койку и с головой ушел в переговорный процесс. Его возвращение  в большую политику было отмечено яростной дискуссией по поводу судьбы бывшего германского кайзера Вильгельма II, который, по мнению французского премьера, был  главным поджигателем  войны. Сидя на председательском месте в просторном кабинете Пишона, Клемансо требовал принятия специального обращения к королю Голландии о немедленной экстрадиции находившегося в этой стране бывшего германского монарха.

- Кайзер Вильгельм, Фалькенгайн и Людендорф, вот главные вдохновители этой кровопролитной войны. Французское правительство требует их ареста и преданию суду специального военного трибунала, который должен рассмотреть все их злодейские замыслы и преступления и вынести справедливый приговор.