Трудно отпустить

Может, я могу потеряться в ней, в брошенном вызове, погоне, в желанной награде, и тем самым убежать от мыслей, что крутятся у меня в голове.

Но мне как никому другому известно – Деккер всегда мало. И тому доказательство ночи, полные желания, нужды и притворства.

Но с чего ей хотеть тебя после всего, через что ты заставил ее пройти этим вечером?

Дрянные комментарии и обвинения?

Какой сюрприз. Ты снова облажался, Мэддокс.

Я вытаскиваю из кошелька банкноты и оставляю их возле опустошенного стакана. Пора возвращаться домой. Отключить голову. Проспаться, хотя благодаря собственным мыслям я и так почти трезв.

Черт. Пустая трата хорошего алкоголя.

– Привет. – Мягкий голос принадлежит блондинке, что сидела в углу. Как бы мне ни хотелось на какое-то время отвлечься, она все же не Деккер.

– Спокойной ночи. – Отступаю я, но она хватает меня за руку и тянет ее на себя так, будто пытается переплести наши пальцы.

Во мне не появляется ни капли интереса.

– Не будь занудой, – дуется она, но уже в следующее мгновение ее накрашенные губы изгибаются в соблазнительной улыбке. – Я же видела, как ты на меня смотрел. Я знаю, ты тоже этого хочешь.

Разве она не знает, насколько важно в подобных вопросах не бить прямо в лоб?

Я коротко смеюсь:

– Я много чего хочу. Например, вернуться в номер отеля. – Я выдергиваю руку из ее хватки. Блондинка принимается недовольно притопывать ногой.

– Я могу тебя подвезти.

– Я более чем способен добраться до нужного места сам. Хотя спасибо за предложение, – улыбаюсь я и отступаю на шаг.

– Знаешь, ты первый, кто мне отказал.

Я оборачиваюсь, чтобы снова взглянуть на нее:

– Именно поэтому я и предпочитаю отказаться.

Она бурчит что-то под нос, но я не только не могу ничего расслышать, но еще и не стараюсь, поскольку одно резкое движение напоминает мне, что я все же пьян. Со смехом я открываю входную дверь и вдыхаю прохладный воздух.

Вот она, пощечина трезвости.

Когда я делаю еще несколько шагов под навесом, то замечаю возле автостоянки Деккер. Дрожащая от холода, она стоит, скрестив руки на груди, и раз за разом переводит взгляд с телефона на подъезжающую машину и обратно. Могу только предположить, что она ждет такси.

При взгляде на нее ко мне возвращается противное чувство из-за того, что я наговорил ей.

Но с ним возвращается и моя решимость потеряться, раствориться в ней. Пожалуйста, не отказывай мне.

Глава 30. Деккер

– Деккер.

Последнее, что я хочу сейчас, так это слышать его голос. Я притворяюсь, что ничего не замечаю, потому что устала, слишком много выпила и уж точно выслушала достаточно чепухи. К тому же я уже решила покончить с этим. Покончить с ним. Повернувшись спиной ко входу в бар, я в очередной раз проверяю, когда прибудет мое такси.

На часах второй час ночи. Почему, черт возьми, единственный водитель, который согласился меня подвезти, оказался в пяти минутах отсюда?

– Декк! – Я слышу, как позади под его ботинками хрустит снег, и сжимаю руки в кулаки. – Слушай, мне жаль. – Ненавижу, как невнятно звучат его слова. Ненавижу, что за какие-то пятнадцать минут после того, как я покинула бар, он решил напиться еще больше, лишь бы забыть о том, что с ним происходит. И еще больше ненавижу тот факт, что все еще беспокоюсь о нем. – Ты же знаешь, какой я. Знаешь…

– Нет! – выкрикиваю я, резко поворачиваясь к Хантеру лицом. – Я не знаю, какой ты, и мне на это плевать. Даже если бы знала, это не дает тебе никакого права…

– Да ладно тебе, – говорит он и пытается взять меня за руки.

Я вырываюсь и отхожу назад.

– Давай кое-что проясним. Ты не можешь разговаривать со мной подобным образом. Никогда. Вся эта чушь унизительна и совсем не вяжется с человеком, которого я когда-то лю… знала.

Когда смысл моих слов доходит до Хантера, он вздрагивает.

– Тогда, возможно, ты совсем меня не знала.

Это не вызывает у меня ничего, кроме гнева, боли и разочарования. В ту же секунду, когда все они смешиваются воедино, я протягиваю руку к стоящему рядом и наполненному снегом горшку, зачерпываю столько, сколько только могу, и кидаю его в Хантера.

Он бормочет проклятия, когда снаряд прилетает ему прямо в лицо. Некоторые снежинки пудрой осыпаются на грудь, другие же прилипают к ресницам, и он моргает в попытке стряхнуть их. Тем не менее выражение его лица остается непроницаемым: он не поджимает губы в упреке, а просто смотрит на меня с такой напряженностью, что я задаюсь вопросом, какой же будет его реакция.

– Очень по-взрослому, Кинкейд, – наконец говорит Хантер, когда за его спиной появляется машина.

– Мое такси подъехало.

– Ты никуда не поедешь, пока мы кое-что не проясним, – заявляет Хантер, и его дыхание вырывается клубами белого пара.

– Как будто у тебя есть право мне приказывать.