Трудно допросить собственную душу

Он отправился в ванную, а она, совершенно ошалев, стала рыться в шкафу. Нашла две пары джинсов, черные и голубые, подошла к плотно прикрытой двери ванной, постучалась. Феликс ответил быстро и испуганно:

— Нельзя!

— Я не смотрю на тебя, на… — Она приоткрыла дверь и просунула туда обе пары. — Попробуй что-нибудь натянуть.

Он возился там еще десять минут, а она за это время окончательно убедилась, что сошла с ума. Вместо того чтобы заорать в окно, вытрясти из него, откуда он знает про ее визит в ту квартиру, почему следит за ней, откуда у него кровь на штанах, она собралась ему стирать эти самые штаны! И вот теперь этот невероятный парень возится у нее в ванной, натягивает ее собственное барахло… «Такое могло случиться только со мной!» — подумала она. Прислушалась, поняла, что он включил душ. «Моется, что ли?! Это уж слишком! Он что, решил тут жить?!» Она подошла к двери и прокричала туда:

— Что ты делаешь?

Душ утих, Феликс робко ответил:

— Моюсь.

— Рехнулся?! Зачем?!

— Зачем? Н-ну… Ой, Лиза, дай мне еще пять минут!

И снова включил душ, чтобы прервать объяснения. Злая как черт она отправилась в комнату, упала на диван и заложила руки за голову. Решила спокойно ждать, чтобы не рехнуться на пару с Феликсом. Но спокойствие как-то не являлось — ее раздражал шум воды. Наконец он прекратился. Еще через пять минут Феликс просунул голову в комнату и виновато сказал:

— Прости, а ты не могла бы мне еще майку какую-нибудь дать?

— Что-о?! — Лиза быстро перевернулась и уставилась на него. — Ты что, решил вообще тут остаться? Может, тебе еще трусы одолжить? Или сразу подарить?

— Я… Нет… — Он переминался с ноги на ногу, невероятно смущенный, на щеках проступил какой-то совершенно маргариточный румянец.

— Слушай… — Она вдруг поняла, в чем дело, и ей стало нехорошо. — Покажи-ка мне свою майку!

— У меня… Рубашка.

— Плевать, где она?

— В тазу… И джинсы там… Нет, я сам постираю! — почти закричал он, хватая Лизу за плечи и удерживая на пороге комнаты. Она резко толкнула его, прорвалась в ванную и остолбенела. В большом желтом тазу лежала кучка тряпья, залитого горячей водой, от которой еще шел пар. И на поверхности воды качалось темное волокнистое облако. Не обращая внимания на Феликса, Лиза подцепила пальцами верхнюю тряпку, которая и оказалась рубашкой. Обожглась, бросила ее обратно, но успела все рассмотреть. Выпрямилась и с каменным лицом повернулась к нему.

— Кровь отстирывают только холодной водой, — отчетливо произнесла она. — А теперь стой, где стоишь, и все рассказывай!

Глава 10

Они теперь сидели в комнате, на диване. Лиза забилась в угол, прислонившись к стене, закутав колени протертым синим пледом, и широко открытыми глазами смотрела на Феликса. А он, одетый в ее голубые джинсы, чистую черную майку с эмблемой «Lee» на груди, пристроился на самом краешке дивана, словно не решаясь расположиться поудобнее, и монотонным голосом рассказывал:

— Это вообще началось очень давно. Даже не знаю, с чего начать. Вроде бы мои предки принадлежали к какому-то захудалому польскому роду и вот переехали в Москву. Им здесь кто-то оставил наследство. А в Польше им даже нос было вытереть нечем. — Он тяжело вздохнул и исподлобья взглянул на Лизу. — Ты только не подумай, что я задаюсь! Они, правда, были какие-то графы, но денег у них не было совсем. То ли в карты проиграли, то ли просто прожрали… Точно не знаю. Короче, они приехали в Москву в начале века, обосновались здесь. Кто там были старшие, не помню, но зато знаю, что было двое маленьких братьев. Один родился еще в Польше, другой — через два года, уже в Москве. Во время Первой мировой войны их отец чуть не разбогател на каких-то поставках для армии. Тогда многие делали на этом бешеные деньги. Я говорю «чуть не разбогател», потому что скоро его от этой кормушки отпихнули, нашелся другой умник, а мой… Кто он мне? Мой прадедушка, значит, решил, что с него хватит. А время было очень смутное, поговаривали, что деньги вообще никуда вкладывать нельзя. Он был ужасно осторожный, мой прадедушка, потому что помнил, как они в Польше перебивались с хлеба на сухари… И боялся снова к этому вернуться. Тогда он принял гениальное решение…

Тут Феликс снова вздохнул, потер рукой мокрые волосы и попросил у Лизы сигарету. Она пошарила в кармане халата, вытащила полупустую пачку, и они вдвоем закурили. Пепел стряхивали в блюдце от кофейной чашки, и потому им пришлось сесть поближе друг к другу. Феликс забрался с ногами на диван и тоже прислонился спиной к стене. На Лизу он старался не смотреть.