Трудно допросить собственную душу

— Ничего. Ты думал, я тебя куда-нибудь приглашу? Никуда не приглашу, с деньгами туго. И вообще, мне надо домой. Просто я подумала, а вдруг у тебя много свободного времени и ты поедешь за мной…

— Делать мне больше нечего.

Но его заносчивый тон не обманул Лизу. Она сощурилась, повернулась к нему лицом и отчетливо произнесла:

— Слушай, Феликс, ты замечательный парень, наверное, хороший друг и, во всяком случае, умеешь заплатить за даму в кафе… Но мне почему-то не нравится, что я тебя встретила сегодня два раза подряд в двух разных местах.

Он отступил на шаг, покачал головой, пытаясь что-то возразить, но Лиза не дала ему сказать ни слова. Она решительно говорила, будто приказывая:

— Ты никуда не пойдешь! Понял меня? Будешь стоять здесь, у кафе, пока я не уйду. Через десять минут иди куда угодно.

— Лиза, я не понимаю… — начал он. — Я вовсе не следил за тобой. Почему ты…

— Слушай, я не говорю, что следил! — взорвалась она. Из кафе вышла шумная компания, на миг разделила их, она пригладила разметавшиеся по плечам волосы.

Потом шагнула к нему, взяла за рукав и по слогам, как ребенку, растолковала:

— Не обижайся, но тебе придется здесь постоять. Я не хочу, чтобы ты снова случайно поехал за мной. Я тебя ни о чем не спрашиваю. Может, это правда совпадение, а может, нет. Но тогда ты мне все равно ничего не скажешь. И вообще, тебе пора домой. Ты далеко живешь?

— Рядом, на «Каширской», — ошеломленно ответил он. — Всего две станции.

— Рехнулся ты, что ли? — Она постучала пальцем по лбу. — Какие две?!

И вдруг увидела в его глазах нечто, что заставило ее содрогнуться. Он быстро отвернулся и побежал прочь, на Тверскую. Лиза оставалась стоять на месте, она не могла сделать ни шагу. Из кафе снова кто-то вышел, она, чтобы не стоять на дороге, отошла к стене дома, потерла ладонью лоб. «Он сказал — две станции, рядом… — стучало у нее в голове. — Но от «Тверской» до «Каширской» шесть станций, шесть! Мне ли не знать, я каждый день езжу по той ветке. А вот до меня — всего две. От «Каширской» до «Царицыно» — всего две станции, рядом. Он проговорился, он имел в виду меня, мою станцию… Он знает, где я живу. Он убежал!» То, что Феликс убежал, подействовало на нее сильнее всего. Если бы он не кинулся прочь, она, быть может, ничего бы не поняла. Теперь сомневаться не приходилось — он за ней следил.

— Девушка, вам не скучно? — Какая-то качающаяся тень выросла перед нею. Лиза подняла голову, решительно шагнула в сторону, увернулась от пьяных объятий ночного незнакомца и быстрым шагом пошла туда, где скрылся Феликс. Разумеется, выследить его на Тверской было невозможно. Но она все же внимательно смотрела по сторонам. Увидела размалеванную девицу, провинциальную супружескую пару, подростков у киоска со спиртным… А перед нею тянулась сияющая перспектива длинной улицы. И на этой улице не было никого, хоть отдаленно похожего на Феликса.

«Но ведь не сошла я с ума, — сказала она себе, идя к метро. — Он был, я его видела, разговаривала с ним… Что я узнала о нем? Дедушка поляк, мамино кольцо, живет на «Каширской», врал, что денег нет, а сам расплатился за меня в кафе. И еще — он ужасно чего-то боится. Прямо до смерти! И следит за мной. Кольцо — предлог, чтобы зайти в ломбард… Постой-ка! — оборвала она себя. — Как же так? Откуда он знал, что я пойду в ломбард? Я ведь ему не докладывала! Если предположить, что он знает, где я живу, и следил сегодня за мной от самого дома, тогда он никак не мог знать, куда я еду. Разве что в магазине подслушал мой разговор с продавщицей… О боже!» Ей вдруг вспомнился парень, которого она чуть не сшибла при выходе из ювелирного магазина. Тогда ей только бросилась в глаза его кожаная куртка, но теперь она была уверена, что это был он! Значит, следил за ней уже на Сухаревской площади… До ломбарда ее довел, ему пришлось туда войти. Не мог же он знать, что она пойдет туда! И после, раз уж доследил до самого кафе, не мог никуда отлучиться, чтобы раздобыть кольцо… Значит, оно было при нем с самого начала. «Какая я дура! — вдруг застонала Лиза, даже приостановившись на мгновение. — Ведь кольцо было мужское! Он снял его с собственного пальца! Соврал, что кольцо мамино, и я поверила — оно небольшое… А у него-то какие пальчики?! Не у каждой женщины такие есть… Я идиотка. Зачем я вообще с ним разговаривала! Представляю, как он испугался, когда я подозвала его, кивнула, что-то сказала… Так засветиться перед тем, кого выслеживаешь! А ведет он себя глупо. И следить не умеет. Я тоже не умею, но уж за квартирой проследила, когда мне было надо. Ну, умеет он следить или нет — не мое дело. Главное, что он следит за мной! Зачем я его отпустила! Парень совсем зеленый, и я смогла бы вытрясти из него все! Прижала бы к стенке и шпыняла под дых, пока не заговорит…»